Я расширила глаза – невольно. Только-только, понимаешь, дым из особняка выветрился, а замначальника – по борьбе с экономическими, подчеркну, преступлениями – уже обо всем осведомлен! Неужто он и правда под контроль мою деятельность взял?

– И это вы уже знаете?

Прищурился он хитро и таинственно. Словно волшебник.

– А то! Я все знаю.

Я призналась невольно:

– Мне бы так!

Не столь уж и стар мой офицер, как кажется! Немало еще преступлений он раскроет. Действительно, все приходит с опытом и возрастом. Все тайны нашего общества таким открываются, не надо даже из-за стола вставать. Я могла бы тоже все знать, прояви я хоть малейшее желание сделать карьеру в органах. Сидела бы в кресле солидном уже к тридцати годам, пальцы бы гнула и… и жиром заплывала! Нет, так не пойдет. Лучше уж в вольных стрелках числиться. В вольных, стройных и ни от кого не зависимых. Спокойнее мне так.

Валерий Игнатьевич оторвал меня от этих размышлений. Потребовал шутливо:

– Ты тоже все знаешь. Рассказывай.

А что я знаю? Со стороны я на это не смотрела. Участвовала – лично. Ну, вот так и скажу, как видится мне дело:

– Трое наглецов обстреляли особняк вашего хитреца из гранатометов. Средь бела дня причем! Двоих я ранила, и они бросились убегать. Ну, и неудачно вывернули на трассу. Размазало их…

Друг отца признал очевидное:

– Кратко. Но метко.

Я улыбнулась:

– Старалась. – Закинула я ногу на ногу. Потребовала, в свою очередь: – А теперь вы рассказывайте, Валерий Игнатьевич!

Приподнял он густые брови:

– О чем?

– О заключении экспертов.

– Они еще возятся, – он повел рукой в воздухе. – Не скоро, думаю, ответ дадут.

– Плохо.

Он согласился со мной. Сам не жаловал их за медлительность в таких делах.

– Я тоже так считаю, Женя.

Ну ладно, пусть спецы возятся с собранным в кучку микроавтобусом. Рановато я взялась спрашивать о результатах их работы. Спрошу-ка я лучше про вчерашних наглых отморозков, о них речь уже шла в начале разговора. Ошпаренный и тот, из Прибалтики, с потревоженной шеей. Профессионалы! Мастера…

– А эти двое гастролеров что говорят?

Он огладил седеющую голову и поведал скучным голосом:

– Наняты кем-то местным. После исполнения заказа они должны были ему позвонить и получить полную сумму денег.

Я напряглась:

– Встретится он с ними сам – заказчик?

Хмыкнул он и огорчил меня:

– Нет, Женя. Здесь схема другая. Заказчик должен был назвать им место, где спрятана остальная сумма.

Не удержалась я от некультурного слова, расслабившись:

– Хреново!

Он кивнул:

– Согласен. На Москита уже не выйдешь… – Спросил после паузы: – Кстати, как тетя Мила поживает?

– Я ее на курорт отправила.

Удивился он:

– На курорт?

Ага. «Сотворила» ей небольшой подарок. Тетушка его всю жизнь помнить будет! Глядишь, новые рецепты оттуда привезет. Наготовит для меня вкусных блюд по приезде. А я так налопаюсь, что ходить не смогу несколько часов кряду. Переварю – и снова объемся. А то, кроме сосисок вареных с майонезом, я ничего и не ем…

Я подтвердила:

– Да. Пусть на мир посмотрит, отдохнет, в море поплавает.

Он поерзал на стуле. Закурил, выдвинув пепельницу на середину стола. Признал:

– Кучеряво живешь!

Я курить не стала. Недавно уже смолила, на улице. Унеслась вместо этого мечтами на желтые пляжи, в прозрачные волны, под жаркое солнышко, тропическое.

– Не жалуюсь. Москита вот поймаю и тоже на курорт отправлюсь. В Грецию куда-нибудь!

Вернулась я на землю. Вспомнила о деле, достала телефон из кармана:

– Я вам фотографии привезла и номера телефонов из записной книжки. Помните, я обещала?

– Помню.

– И хотелось бы мне узнать, как выглядит этот самый Москит.

– Сейчас я тебе сказать ничего не могу, но завтра обязательно сообщу. Или передам через кого-нибудь. Где у тебя все это?

– В телефоне, – повторила я.

Вздохнул он растерянно. Как и всякий человек в его возрасте, нововведений современных он не понимал. Из-за этого, наверное, и чувствовал себя некомфортно. А это и понятно. Раньше-то как было? Телефон был телефоном. Фотоаппарат – фотоаппаратом. Телевизор – как большой мешок сахара весил. А о таком шедевре цивилизации, как компьютер, знали только единицы. Сейчас же – в телефоне есть все перечисленное. И весит он немного…

Повертел он мой аппаратик в руках. Сказал:

– Плохо. К программистам идти надо.

А что, можно и к ним сходить. Полчасика у меня в запасе имеется еще.

– Я не спешу.

Друг отца удивился. То, понимаешь, слышал от меня о неотложных мерах по охране хитреца, а сейчас выходило, что не сильно-то я и тороплюсь его охранять. Спросил:

– А как же Ветров? От его дома, рассказывают, мало что осталось. И охранник один в больницу попал.

Я отмахнулась:

– Потерпит, не маленький. Да и не полезет сейчас никто туда. Вечером – может быть. А до вечера времени еще навалом.

Поднялся он со стула, возвращая мне телефон:

– Ну, тогда пойдем к программистам, раз такое дело.

Помощи я у него просить не стала. Передумала. Сама справлюсь. Всем нос утру. Да, я такая.

Я оказалась точна, как швейцарские часы. В выбитые ворота заехала спустя ровно час после выезда отсюда. Подмигнула хмурому Сергею: он вышел из будки с автоматом в руках. Судя по всему – теперь оружие он вообще не оставит. Даже спать с ним будет. Немудрено. После стольких проколов поневоле каждую тень будешь в принадлежности к врагам подозревать! Включая и собственную.

Оставив машину возле крыльца, я прошла в дом. Столкнулась с Дмитрием. Такой же хмурый, как и виденный уже Сергей. Подбитые глаза и стиснутые синие губы. Но вместо автомата – обрез в руках. И шлем-сфера поверх бинтов. И где он только откопал его? В спецназе, что ли, служил?

Я подошла к нему. Потребовала:

– Ну, рассказывай! Без меня тут ничего не произошло?

Вместо ответа он указал на правую сторону шлема свободной рукой, давая понять этим, что он по-прежнему плохо слышит. Промолчал, не стал добавлять словесных пояснений. Вновь ухватился за дробовик – обеими конечностями.

Я кивнула. Сказала:

– Поняла тебя.