— Какого хера?

Кулак с силой впечатывается в дверной косяк рядом с моим лицом, и я зажмуриваюсь от ужаса.

Он меня ударит. Сейчас…

Толкает в грудь неожиданно и сильно. Отшатываюсь на пару шагов назад, пребольно шлёпаясь на пятую точку, зацепившись ногой о край ковра. В ужасе распахиваю глаза, наблюдая, как Образцов, пошатываясь, словно моряк во время шторма, заходит в мою спальню.

— Какого хера, я тебя спрашиваю?

— Ты… ты о чём?

— Я пришёл с работы, провёл важное совещание, и что увидел?

— Что?

Отползла назад, подтягивая колени к груди.

Если этот жирный боров решит всё-таки меня ударить, то я смогу защитить почти всё, кроме головы. Мужчина скривился и тут же взревел как голодный зверь, разводя огромные лапищи в разные стороны:

— Ты — моя невеста, разве нет?

— Да…

— Сука, тогда почему ты не в моей постели?

Носком ботинка он с ненавистью отшвырнул крошечную думку, свалившуюся с кровати. Навис надо мной словно огромная пуленепробиваемая скала.

— Я думала…

— Что?

— Тебе нужно будет отдохнуть…

— Думала?

Расхохотался, упирая руки в бока. Чуть прищурился, направляя на меня затуманенный алкоголем и ненавистью взор.

— Тебе не нужно думать! Это — прерогатива мужчин, но никак не таких малышек, как ты!

Осознание собственной никчёмности подступило к горлу. Проникло под кожу, скручиваясь в животе мерзким скользким узлом.

— Ты — никчёмная потаскуха, непонятно каким обманом сумевшая подобраться ко мне так близко! Абсолютно ни на что ни годная!

Рывком он поднял меня на ноги, заставив посмотреть на себя. Обжигающий ток прожёг меня насквозь, выстрелив прямо в сердце. Заставил содрогнуться от физической боли.

Ободрал кожу.

— Скажи, Лада, ты верна мне? Что тебя удерживает рядом со мной?

— Я… я люблю тебя…

Кирилл

— Я… я люблю тебя…

Срывается с её губ, и я едва не теряю самообладание, наблюдая эту картину издалека. Стою в коридоре, в полумраке, и ощущаю, как моё сердце готово выпрыгнуть из груди, совершив перед этим харакири.

Чёрт, эта малышка только что нанесла мне самый опасный удар.

Заставила умереть, не сделав практически ничего. Просто расписалась в моей собственной никчёмности. Доказала ещё раз, что её сердце по какой-то неведомой причине принадлежит Эдуарду Олеговичу.

Тому жирному борову, который это совершенно не заслужил.

Смотрю, как его потное лицо расплывается в счастливой улыбке. Вижу, как он вытаскивает из кармана плоскую бархатную коробочку, протягивая озадаченной Ладе.

Блядь, эта малышка не играла. Она не знала, что это — очередная проверка на вшивость, которую она с блеском прошла и теперь заслужила очередной приз. Она не лгала…

Любит…

Любит этого урода с мясистыми губами и болотоподобными глазами, от взора которого по телу бегут противные бугристые мурашки. Липкие, до отвращения неприятные, как и он сам.

Как она может его любить?

Он её ни в грош не ставит, сомневается, нанял меня для обольщения. Разве это — любовь?

Он нагибается к ней, целуя руку. Мурчит от удовольствия словно довольный кот, объевшийся сметаны. Медлит, держа её крохотную ладошку в своих цепких сарделеобразных пальцах.

— Лада, прости меня… Я сам не знаю, что на меня нашло…

Хрипит, смотря на невесту с какой-то нескрываемой тоской.

— Я должен буду уехать.

— Куда?

— В Мюнхен. У меня важная сделка в пятницу. Я никак не смогу взять тебя с собой.

— Почему?

Она бледнеет. Скулы чётко выделяются на и без того худеньком лице, а глаза сейчас кажутся по-настоящему огромными.

Нервничает? Или так не хочет расставаться с Образцовым?

— Это деловая встреча. Там мы будем обсуждать фондовые рынки и всевозможные риски, тебе будет неинтересно. К тому же ты должна быть на примерке свадебного платья в пятницу, мне звонили из салона.

— Да, я помню.

— Поэтому не грусти. Я вернусь в воскресение вечером.

Проводит пальцем по её щеке, и она вздрагивает. Слегка розовеет от смущения.

— Я оставлю с тобой Кирилла. Ты будешь под его присмотром.

— Нет!

Лада вскрикивает и тут же захлопывает ротик, закрывая его ладошкой. Вижу, с каким вниманием смотрит на неё Образцов. Медлит, не в силах высказать свои догадки вслух.

— Почему?

— Я справлюсь сама.

— Нет, дорогая. Это — твой телохранитель и он будет с тобой. Обещаю, что после моего возвращения я уволю Кирилла, раз он так тебе не нравится. Но пока меня не будет в стране, я хочу, чтобы ты была под присмотром.

— Эдуард…

Хрипит, практически повиснув на грузном теле жениха. Обвивает его багровую шею своими руками, заглядывая в глаза:

— Я никуда не поеду. Перенесу примерку на понедельник, проведу выходные в особняке. Можешь уволить Кирилла прямо сейчас.

Огненная энергия концентрируется в грудине, не давая дышать. Она, словно жалящая стрела, печёт невыносимо, какой-то тупой мерзкой болью, проносясь по венам.

Образцов качает головой. Поднимает лицо девчонки вверх. Шипит:

— Нет, я всё решил. Эти выходные — и я уволю Кирилла. Только дождись меня, поняла?

Сцепливаю зубы, возвращаясь в свою спальню.

Значит, Образцов решил дать мне последний шанс на соблазнение его прекрасной невесты и я просто не могу его упустить. Даже не ради собственного самолюбия, которое уже пострадало от действий этой неприступной красотки, а ради неё самой.

Я уверен, что под напускной маской этой доброй любящей невесты скрывается сексуальная раскрепощённая малышка, готовая стонать подо мной несколько часов подряд.

И я обязательно это докажу.

За эти три дня…

Лада

— Лада Сергеевна, вы уезжаете?

Бархатный голос телохранителя припечатывает меня к полу рядом с входной дверью, и я ощущаю, как сильно взвыл пульс фонтаном где-то в горле.

Чёрт, я ведь надеялась проскользнуть незамеченной.

Эдуард улетел в Мюнхен, оставив меня один на один с этим похитителем женских сердец, оставаться с которым наедине у меня не было ни малейшего желания.