Киран невольно тоже заулыбался. И вдруг девушка посмотрела на него. Они встретились взглядами: её — смешливый, и его — такой удивлённый.

«Да не-е-ет! Не может она быть волшебницей. Они уже давно по этим землям не ходят. Да и магия у неё какая-то чудная».

Его губы едва слышно прошептали:

— Ты как светлячок, Варя!

Девушка наклонила голову, прислушиваясь к ветру и треску догорающего костра, а у него внутри что-то ёкнуло: ему вдруг показалось, что его услышали.

— …вернёшься с Одоиром, тогда и решим, будем ли мы через реку переходить по верховью или пойдём проторенной дорогой, понизу. — Гладиус нарисовал какую-то загогулину на земле и нанёс на неё две короткие черты. — Смотри, если пойдём поверху, так даже быстрее будет, мы сразу вот здесь окажемся. Но для начала нужно проверить и тут, — ткнул палочкой в закорючку, изображающую верховье реки, — и вот здесь посмотреть тоже. — Недовольно взглянул на подозрительно молчаливого ведьмака: — Мать твою за ногу! Киран! Я тут для кого распинаюсь?

— Я всё слышал! — спокойно ответил ведьмак, опускаясь на бревно и торопливо доедая остывшую кашу. — Во сколько нам надо выйти, чтобы успеть осмотреть низовье и подняться по реке?

— Сам думай. Что я, учить вас буду? Возьмите лошадей, чтобы быстрее. Мы постараемся к вашему возвращению собраться и быть готовыми.

— Так! Сдаём посуду. Не будем по одному тянуться да ходить к реке. Сам всё перемою. — Одоир пошёл по кругу, собирая посуду в котёл. — Если вы в безопасности — нам спокойно. Всем всё понятно?!

— Спасибо. — Варя передала ему свою чашку. — Было очень вкусно.

Таниель скорчил брезгливое лицо, скрестил руки на груди и недовольно отвернулся, бормоча себе под нос: «Вот ещё! Буду я благодарить за помои». Испуганный слуга бросился торопливо собирать посуду, подал всё строгому повару, который буравил убийственным взглядом спину принца. Но вовремя подошла девочка, протянула ему свою чашку и жестами поблагодарила за вкусный ужин. И когда суровый дядька вдруг заулыбался ей в ответ, засмущалась и шустро спряталась за спину Вари.

— Удивительно, — произнесла миловидная женщина, подходя к ним и беря за руку дочь. — Обычно она сторонится незнакомых, а тут прямо не отходит от вас. Мы с мужем за вами весь вечер наблюдали. Вы совсем не понимаете язык жестов?

— К сожалению, нет. О чём-то догадывалась чисто интуитивно, но многое для меня так и осталось тайной. А ведь она у вас такая болтушка! — Варя улыбнулась девочке, которая «затараторила» о чём-то матери. — Я до сих пор не знаю, как её зовут. А я Варвара, — представилась она. — Можно просто Варя.

— И меня тоже представь! — влез в беседу принц, поправляя и без того безупречно сидевшую на нём одежду. — Раз вы тут взялись знакомиться. Я, прекрасный…

Женщины одновременно осуждающе взглянули на него и, не сговариваясь, отошли немного в сторону. Таниель обиженно поджал нижнюю губу.

— Дочка говорит, что много раз сказала, как её зовут, но вы не поняли. — Женщина доброжелательно улыбалась, проворно переплетая косу дочери; обтёрла ей лицо платком и повернула к незнакомке. — Её зовут Лана, меня — Линира, а нашего папу — Ройг.

Мужчина подошёл и протянул руку для пожатия, но Варя не успела ответить.

— А меня зовут Агнус, — пробасил её попутчик, хватая открытую ладонь Ройга двумя руками и усиленно тряся. — Еду к волшебницам. Мне там помогут.

Варя удивлённо посмотрела на пекаря: зачем он говорит о совершенно очевидном?

— Нам всем там помогут, — просто ответил Ройг, освобождая свою руку.

А Варя, услышав его ответ, едва сдержалась, чтобы не засмеяться, ей вспомнилась давно забытое: «И тебя вылечат, и тебя тоже вылечат, и меня вылечат”.

«Кого-кого, а меня точно нужно срочно вылечить от этого свечения, а то как-то не по себе. — Посмотрела на свои ладони, пытаясь снова разглядеть свет, о котором говорил ведьмак. — Нет. Ничего не вижу!»

— Мы дочурку свою везём в Долину Волшебниц. — Ройг смущённо взглянул на жену, Линира едва заметно кивнула. — И хотим просить, чтобы ко мне вновь вернулась способность ковать железо. — Поднял свою изуродованную руку. — Я же кузнец, а после травмы даже пальцы не могу в кулак сжать. В дар везём мои первые работы, но как только я смогу сам развести огонь в печи, выкую для волшебницы любую вещь, какую бы она ни попросила.

Варя не отводила своего взгляда от руки мужчины. Там явно когда-то был перелом, только вот никто не удосужился поставить кости на место, и они срослись неправильно. Она сочувственно посмотрела на кузнеца: «Каково это, жить, потеряв своё предназначение?»

— А я за тихой мирной смертью подался, — прошамкал старичок, который всё это время внимательно прислушивался к их разговору. — Никого у меня не осталось на этом свете. Всех похоронил — и детей, и жену. Вот еду. Говорят там, в предгорье, образовалось небольшое поселение из тех, кто не захотел покидать чудное место. Может, кто возьмётся присмотреть за дряхлым стариком, а я им всё добро своё оставлю. Я ведь никогда раньше не выезжал дальше своего родного села, а тут такое приключение. — Он добродушно оглядел каждого из присутствующих, немного задержал взгляд на ведьмаке, перевёл взгляд на Варю и важно представился: — Аргоз меня зовут. Готов служить тебе верой и правдой.

«Ой! — У Вари волосы дыбом встали. — Это чего сейчас такое было?»

Она смущённо улыбнулась ему, а у самой сердце разрывалось от сочувствия и сострадания к этому одинокому старику. А он улыбался и смотрел на неё мудрыми глазами.

— А я больше не хочу быть обузой для своей семьи, — тихо, с каким-то отчаянием проговорил парализованный мужчина. — Хочу, как и прежде, твёрдо стоять на своих ногах и приносить пользу.

— Па-а-ап! — одновременно возмутились его сыновья. — Не говори так!

— Что па-а-ап? Разве не надоело таскать меня, как маленькое дитятко, по кустикам да с ложечки кормить? — И тут же обратился к остальным: — Гаран меня зовут. Развожу лошадей. — Горько усмехнулся и сам себя поправил: — Разводил лошадей. Отлавливал самых быстрых и строптивых жеребцов и приручал, а сейчас семья едва концы с концами сводит. Да и обидно, что ремесло не успел до конца передать детям. Ингар, мой старшенький, много чего успел перенять от меня, но, правда, не всё ещё знает. И мой младший — Норан.

Мальчишки важно вытянулись, поглядывая на самую красивую девушку в обозе. Она приветственно помахала им рукой.

— Видел? Она только что со мной поздоровалась, — Норан от удовольствия раскраснелся.

— Конечно, видел! — Ингар пригладил торчащие волосы. — Это она мне помахала.

— Эх, ребятня! — засмеялся их отец. — Малы вы ещё для неё.

Все уставились на молодую пару, держащуюся от всех особняком; но они тут же подорвались с места и, не оглядываясь, бросились к своей повозке. Никто не стал их судить. Не хотят разговаривать — их дело. Ожидающе посмотрели на бывшего наёмника. Мужчина откашлялся и выдал речь: