– Кирилл, прекрати! – Я посмотрела на тяжёлую кисть мужчины, лежащую на столе. Боролась с желанием дотронуться до его руки, сжать, выражая сочувствие. – Послушай… Не надо брать на себя все грехи мира. Ты не виноват в том, что Дана заболела. Перестань.

– Сейчас уже перестал. Это в первый год после её смерти я себя поедом ел.

– А Данин отец… Как он справился с горем?

– Никак, – Кирилл покачал головой. – Это горе его просто убило, от человека ничего не осталось. Протянул три года на препаратах, глотал таблетки пачками. А потом сердце не выдержало. В трудный период он заменил мне отца, а когда потерял дочь, я сам стал для него единственной опорой, больше у него никого не было. Он так и не смирился со смертью Даны. И не смог полюбить внучку, даже видеть её не хотел. Говорил, что дочь должна была сделать аборт, тогда она бы выжила.

– Ох… Но ребёнок точно ни в чём не виноват!

– Прости, что вывалил на тебя всё это…

– Я сама спросила. Ужасно, что Анечка осталась без матери. Бедная малышка.

– Да, это грустно. – В серых глазах Кирилла плескалась боль. – Моя дочь лишилась матери в десять месяцев. Все эти няни и гувернантки, которых я нанимаю, несмотря на весь их профессионализм, не могут заменить Ане маму.

– Ну, никакого особого профессионализма я не заметила! – не удержалась от наезда.

– Ты про Валентину Николаевну? Да, очередной не самый удачный персонаж в нашем окружении. Что поделаешь, Соня. Приходится искать женщину, согласную на постоянное проживание. Значит, она должна быть одинока, а это накладывает отпечаток на характер. Намучился я уже с этими дамами. Постоянно вылезают какие-то косяки. Сейчас вернусь в Москву и дам задание подобрать другую няню для дочки… Я безумно люблю дочь, но мне с ней нелегко. Иногда вообще не могу понять, чем она недовольна, почему обижается, чего хочет. А она и объяснить не может.

– Настоящая женщина, – улыбнулась я.

Внезапно на лице Кирилла тоже расцвела улыбка:

– А с Олежкой так просто! Мы с ним на одной волне. И говорим на одном и том же языке. Фантастический мальчишка!

– Да, он чудесный, с ним вообще никаких проблем. Весёлый, любознательный. Великолепный организатор и… ловкий манипулятор, – я улыбнулась.

– Ну, как и все дети. Я второй день привыкаю к мысли, что у меня есть сын, и испытываю ощущение, что вижу сон. А порой становится страшно: вдруг сейчас я нахожусь в коме после того боя? Очнусь – а вы с Олежкой исчезнете?

– Кирилл, ты не в коме.

– Ну-ка, ущипни меня. Проверим, – прищурился счастливый папаша. И придвинулся ко мне поближе.

– Не буду я тебя щипать, Казанцев! – отмахнулась я и отодвинулась.

– Давай, женщина! Не спорь! – приказал Кирилл.

– Ну, ты сам напросился, – мстительно прошипела я и что есть силы ущипнула его за запястье. Вцепилась в кожу так, будто хотела припомнить ему все свои слёзы. Сколько я их пролила…

Кажется, переборщила. У Кирилла дрогнули ресницы, дёрнулся кадык.

– Ни фига себе, – обалдел он. – Какая ты… решительная… – Он потёр руку. – По крайней мере, стало ясно, что я точно не сплю. Соня, после всех этих грустных разговоров давай уж перейдём к приятному?

Я настороженно замерла.

– Ты о чём?

– Нам никак не удаётся поговорить о тебе. А мне очень этого хочется.

Кирилл развернулся ко мне на диване, закинул руку на спинку. В его глазах я увидела искреннюю заинтересованность. Когда на тебя так смотрят, испытываешь желание заливаться соловьём, рассказывая о своих достижениях. Ведь тебе авансом выдали одобрение.

Официантка принесла кофе, над чашками витал волшебный аромат. Я задумчиво провела пальцем по ободку белого блюдца.

– Как у тебя возникла идея начать своё дело? Тебе ведь хватало забот с ребёнком. Где взяла стартовый капитал? Как пришла к концепции бренда?

Не успевала отвечать – Кирилл тут же накидывал новых вопросов. Мы с ним работали в одной отрасли, только он был китом, а я мелкой рыбёшкой, но тем не менее, говорили мы на одном языке. Могли обсудить и специфические проблемы швейного производства, и оборудование, и ценообразование, и конкуренцию с китайцами.

Я достала планшет, показала последнюю коллекцию и статистику продаж.

Выслушивая мои ответы, Кирилл тут же что-то советовал. Заинтересованное общение превратилось для меня в мастер-класс от мастодонта в сфере производства одежды.

– Ты не перестаёшь меня удивлять, Соня! Твои познания гораздо шире, чем это можно ожидать от выпускницы колледжа. Или ты пошла учиться дальше?

– Я закончила новосибирский институт по специальности «Конструирование и цифровое моделирование одежды». Правда, училась не очно, а дистанционно. Ещё проходила всякие специализированные курсы.

– А почему именно новосибирский институт выбрала?

– В тот момент на Москву денег не было, – усмехнулась я.

Тень пробежала по лицу Кирилла, он нахмурился и несколько секунд пристально смотрел на меня. О чём думал в этот момент?

– Жаль, что я ничего не знал… Мог бы подержать тебя во всех твоих начинаниях. Я же представляю, что такое бизнес. Это работа нон-стоп и даже больше. А ты ещё и училась, и ребёнка поднимала в одиночку…

– Я была не одна, я уже говорила тебе об этом. Меня всегда поддерживали мама и Лиза.

– Ну и что. Да там и на десятерых работы много… А я всё это время был далеко. Ничем не помог. Как я перед тобой виноват, Соня… Перед тобой и сыном.

Кирилл взял мою руку, поднёс к губам, поцеловал пальцы… Я заворожённо следила за ним, прислушивалась к огненной волне, опалившей всё тело от этого лёгкого поцелуя.

Потом аккуратно высвободила руку и усмехнулась:

– Ты же не ясновидящий, Кирилл. И мысли на расстоянии двух тысяч километров читать не умеешь. Ты ничего не знал. Знал бы, не сомневаюсь, сразу бы предложил помощь.

Кирилл гипнотизировал меня пронзительным взглядом. Это был взгляд мужчины, который тебя хочет и даже не пытается скрыть своего желания.

Снова повисла пауза. Я чувствовала, как меня затягивает в воронку безудержного влечения…

Он моя первая любовь – самозабвенная, болезненная… Я безумно любила Кирилла, а он меня нет. И Дану он тоже не любил. Наверное, больше всего в жизни его заводит формула «преодоление-результат». Он ставит цель и идёт к ней. В юности эти ощущения ему давал спорт, потом – бизнес. А те эмоции и чувства, которые ему могли подарить женщины, всегда оставались на втором плане.

Сейчас его интерес ко мне – как соль в разверстой ране. Потому что я чувствую – для меня ничего не изменилось. Пытаюсь себя убедить, что все эти годы любила придуманный образ, но понимаю, что Кирилл по-прежнему меня волнует до дрожи во всём теле.