– А когда это Соня успела стать твоей женщиной?

– Забыл? Она мама Олежки.

– И что? Она свободная женщина и может встречаться с кем ей вздумается.

– Нет, ты точно надо мной издеваешься, Матвей! – зло огрызнулся Кирилл.

– Ладно, иди, разбирайся, не удержишь тебя. Только сначала успокойся. Вдох-выдох. Постарайся быть вежливым. Ты в ресторане, а не в октагоне. Подумай, что можешь очень серьёзно навредить не только себе, но и Соне.

– Хорошо. Попытаюсь не убить его сразу, – пробубнил ревнивец.

СОНЯ

– О, какие люди! Софья Николаевна, – вальяжно произнёс Кирилл, а потом протянул руку моему спутнику. – Добрый вечер, Ярослав Алексеевич.

Гурьянов удивлённо поднял брови и пожал протянутую ему лапищу.

Чиновник едва не заскрипел зубами от досады, я это заметила, но он старался замаскировать своё недовольство. Да, нас опять перебили. Сначала губернатор не дал поговорить, теперь нарисовался какой-то тип в жутко дорогом костюме и с позеленевшими, почти выцветшими синяками на лице.

А у меня самой сердце подпрыгивало до самого горла.

Как же вовремя появился Кирилл! Пусть спасёт меня от домогательств чиновника. А ведь я знала, что наше общение с Гурьяновым добром не закончится, однако весь этот год всё глубже загоняла себя в ловушку. Но что мне оставалось? Неприятности сыпались, как из рога изобилия.

– Мы знакомы? – настороженно осведомился Гурьянов.

Кирилл нагло устроился на диване вплотную ко мне. У чиновника вытянулось лицо.

– Конечно, знакомы, Ярослав Алексеевич. Пересекались как-то на встрече у губернатора.

– Кхм… Да? Возможно.

– Это Кирилл Андреевич Казанцев из Москвы. Он владелец компании «Эланта», – тихо представила я отца моего сына.

– А-а… Знаю, конечно же.

– Софья Николаевна, как же так? Мы же договаривались шоу-рум посмотреть. Это как вообще? Люди ждут, волнуются. – Кирилл постучал пальцем по циферблату космических часов на своём запястье. – Сонь, вообще-то так дела не делаются.

Я озадаченно уставилась на Казанцева.

– Звонил тебе, звонил. А ты не отвечаешь.

– Я выключила звук. У меня важная встреча… Вот, с Ярославом Алексеевичем.

Чиновник напряжённо буравил взглядом нас с Кириллом. Безусловно, Гурьянов не собирался во всеуслышание заявлять, что у него на меня планы, и грудью оттеснять от меня московского миллиардера. Вряд ли он хотел афишировать наши отношения.

Зато Кирилл вёл себя уверенно и безапелляционно. В другой ситуации я бы начала протестовать и возмущаться его наглым поведением, но сейчас мысленно молилась, чтобы Кир разыграл спектакль до конца.

– Надеюсь, я не сильно вам помешал? – с иезуитской усмешкой, проскользнувшей в уголках рта, осведомился Казанцев. – Вы уже закончили?

– Мы, вообще-то… – начал Гурьянов, но его перебили.

– Извините, Ярослав Алексеевич, я вынужден похитить у вас прелестную даму. Она мне очень нужна. Мы заранее договаривались, но, очевидно, произошла какая-то накладка.

Чиновник поморщился, будто проглотил живого тарантула.

– Простите, Ярослав Алексеевич, – смущённо пролепетала я. Пусть видит, что от меня сейчас ничего не зависит. Пришёл какой-то пещерный человек, незнакомый с элементарными правилами приличия, и начал качать права. – Вы не против, если я уйду? Нам всё равно никак не удаётся пообщаться.

– Но вы, Софья, всё же подумайте над моим деловым предложением. Буду ждать звонка.

– Я позвоню, Ярослав Алексеевич. Спасибо за прекрасные цветы и ужин.

– До свидания, – Казанцев снова протянул руку, и чиновник вложил ладонь в его стальные тиски с некоторой опаской.

А я забрала со стола букет.

Вот это приключение! До сих пор внутри всё переворачивается от волнения, и губы дрожат.

На ватных ногах я шла вслед за Кириллом. Сбоку промелькнуло удивлённое лицо Матвея Николаевича, я слабо ему улыбнулась и попыталась остановиться, но Казанцев твёрдо взял меня за локоть и повёл дальше.

Когда мы выходили из ресторанного зала, слегка повернула голову и заметила, что Гурьянов провожает нас тяжёлым взглядом, откинувшись на спинку дивана и скрестив руки на груди. При воспоминании о нашем диалоге сердце начинало колотиться на разрыв. Подумать только, он скатился до откровенных угроз!

Страшно…

Иметь в противниках влиятельного чиновника из аппарата губернатора – для любого предпринимателя это приговор.

СОНЯ

– Что ты выдумал, Казанцев? Какой шоу-рум? – спросила я, когда мы находились уже у гардероба.

Кирилл забрал букет, заботливо укутал меня в мех и даже застегнул пару крючков на шубке. А потом сунул цветы обратно в руки, всем своим видом выражая своё недовольство. Да, конечно, как можно – дома стоит букет, подаренный Кириллом, а я зачем-то принимаю цветы у посторонних мужчин.

Но… Уж цветы-то ни в чём не виноваты!

– Идём. Надо же было как-то спасти тебя из лап Гурьянова. Про шоу-рум придумал на ходу.

– А почему ты решил, что меня надо спасать? – насмешливо поинтересовалась я.

– Заметил, как ты дёрнулась, когда этот хмырь тебя за руку взял.

– Подумать только… Ты следишь за мной? Устроил засаду в ресторане? Сидел где-то с биноклем?

– Точно, – рассмеялся Кирилл. – Ты меня не заметила? То-то и оно! Потому что я хорошо замаскировался.

Мы вышли на улицу. В чёрном небе танцевали снежинки, тротуар перед рестораном припорошило снегом. Напротив входа сверкали электрическими гирляндами деревья.

– И всё же… Кирилл, как ты узнал, что я здесь? Тебе Лиза сказала?

– Нет, она тебя не выдала. Партизанка твоя Лиза. Просто Матвей предложил заехать в «Венецию» перекусить, и мы заехали.

– Надо же, какое совпадение!

– Сонь, вот скажи… Почему вокруг тебя постоянно отираются всякие неприятные типы? Приезжаю почти ночью – у тебя в квартире пацан этот наглый, айтишник. Женихом себя называет. Захожу в ресторан – ты здесь с чиновником сидишь. Он ещё и цветы тебе дарит, шустрый какой, – Кирилл грозно зыркнул на букет.

– Между прочим, тебя это не касается.

Мы стояли вплотную друг к другу. Чтобы посмотреть в лицо Кириллу, приходилось поднимать голову, он возвышался рядом мрачным изваянием. Ещё и без шапки! Это московская мода такая – без шапки ходить?

– Не надо устраивать мне разборки. Ясно? – произнесла с вызовом.

Низкий хриплый звук вырвался из груди мужчины, он прищурился, сверкнул глазами.

– И не надо на меня рычать, – отрезала я и двинулась вдоль по тротуару.