– Понимаю! Не беспокойтесь. Никому ничего не скажу. Если только кто другой не сболтнет, машину-то наверняка многие видели.

– Ты сам не говори, а другие? Других не попросишь!

– Это точно! Все одно сдадут! Да пошли они все. Траур у меня сегодня. Будьте!

Старик вышел со двора и поковылял к проулку.

Джохар посмотрел на брата:

– Надо бы вам в РОВД зарегистрироваться, а то точно участковый явится.

– Тебя проверяли?

– Нет! Но я сразу, как дом снял, в милицию сходил. Чтобы по закону все.

– И о чем тебя в ментовке местной спрашивали?

– Как обычно. Откуда приехал, к кому, зачем?

– Что ответил?

– Отдыхать приехал. Что я еще мог сказать?

Ваха, подумав, произнес:

– Ну а мы в милицию не пойдем! Захотят, пусть сами проверяют, документы «чистые». Придраться не к чему. А на регистрацию трое суток отводится. Так что не обязаны сразу да в ментовку. А старик ничего. С понятием. Интернационалист.

Джохар согласился:

– Да! Хороший старик! Ему все равно, кто ты по нации, лишь бы человеком был. А не сволочью… Завтрак готов, подогреть надо. Но это я быстро. Лодки с моторами смотреть будешь?

– Потом! Иди разогревай завтрак да покажи, где можно руки помыть.

Джохар указал на кусты:

– Там! Воду с вечера из колонки натаскал, на лавке ковш, на столбе полотенец. Умывайтесь, а я – в дом. Как накрою стол, позову!

– Давай!

Проводив брата, Ваха приказал помощнику:

– Пока нет Джохара, перенеси деньги из джипа за сарай, найди место, где спрятать баулы. Да так, чтобы никто, кроме нас, не нашел и случайно не подобрал. Давай быстрее! Джохар не должен знать о деньгах, понял?

Шарипов метнулся к внедорожнику.

После завтрака Ваха вышел во внутренний двор. За ним – сад, огород, покосившийся штакетник и река с пологим, чистым от растительности берегом. Лодки на воду спустить будет легко. Это хорошо. Удачно снял дом брат, удачно. Теперь оставалось ждать 29 сентября, когда состав со спецвагоном подойдет к станции Магино. А до этого – спуститься по реке к лесному массиву. Вместе с братом. Что произойдет дальше, ведомо только Всевышнему. Он и решит исход операции.

До 26-го числа ничего интересного в районе станции Магино не произошло. Бандиты отслеживали ситуацию с постов наблюдения, спецназовцы из состава второго отделения штурмовой группы «Рокот» полностью контролировали движения наемников Есаула. Генерал Купавин ежедневно получал доклады подполковника. Все шло по плану! Банда под контролем. Карахан до сих пор не появлялся в районе предстоящего боестолкновения, и это все больше беспокоило Купавина. Ваха словно исчез, покинув усадьбу бывшего партийного босса в хуторе Шестовский. Генерал связался с ФСБ, те вышли на своего агента в окружении Каландина, но ответ из Ростовской области оптимизма не добавил. Разведчик не обладал никакой информацией по Карахану и отряду Есаула. Лишь то, что они вместе покинули усадьбу в Шестовском. 25 сентября Купавин вызвал в штаб командира первого отделения штурмовой группы «Рокот». Майор подъехал к офису охранной фирмы «Заслон» раньше назначенного срока. Сказалось практическое отсутствие пробок в центре Москвы. Редкое явление для современной столицы России. Владимир даже успел купить для секретаря генерала шикарную, бордового цвета розу. Но как бы то ни было, а к офису майор Полухаров подъехал за сорок минут до встречи с Купавиным. Офицеры охраны, узнав Полухарова, пропустили его на территорию офиса. Поставив свой «Фольксваген» на служебную стоянку, майор прошел в штаб. Поднялся на второй этаж. Секретарь, как обычно, что-то набирала на компьютере, виртуозно, словно пианист, играя клавиатурой.

– Добрый вечер, Ольга Станиславовна!

Любомирова, перестав печатать, повернулась к Полухарову, державшему цветок за спиной:

– Здравия желаю, товарищ майор! А генерала еще нет, он в ФСБ.

– Тем лучше.

Он выставил розу перед собой:

– Это тебе, Оля!

В глазах секретарши мелькнуло удивление и еще нечто такое, что показывало, сюрприз для женщины оказался сколь неожиданным, столь и приятным:

– Роза? Мне? И с чего бы это, Владимир Степанович?

– Да, роза! По-моему, красивая. Как и та, которой предназначена. А с чего? Да ни с чего. Просто так!

– В нашем департаменте как-то не принято дарить женщинам цветы!

– Вот только обижаться не надо. В нашем, как ты выразилась, департаменте служат люди необычные, постоянно рискующие жизнью. А война, Оля, она делает человека черствым, жестким. Специфика такая. Вот и забывают, что женщины обожают, когда им дарят цветы. Но, обещаю, среди подчиненного мне личного состава я проведу соответствующую работу. Никто из них без цветов в приемную больше не войдет!

Ольга приняла цветок:

– Да ладно тебе, Володь, не надо. Я пошутила.

– А я не шучу!

– Прекрати! Не хватает, чтобы твои ребята завалили приемную букетами. А они это сделают, если ты прикажешь. Мне достаточно вот этой единственной розы. Как она прелестна. Но куда же мне ее поставить? Вот дожили, цветок некуда приткнуть.

Пришлось ставить розу в двухлитровую банку из-под сока, случайно сохранившуюся в углу за стенным шкафом, забитым всевозможными папками. Установив своеобразную вазу на подоконник, Ольга спросила:

– Кофе будешь?

– Если только на пару с тобой!

– Тогда варю!

– Давай! А я перекурю у форточки. Надеюсь, генерал не станет ворчать по сему поводу?

– К его приходу дым выветрится, кури. Я тоже иногда здесь сигаретами балуюсь. Пока еще на замечания не налетала.

Полухаров изобразил укоряющий вид:

– Считай, налетела. Я объявляю тебе выговор. Зачем куришь? Отдаешь дань моде? Посмотри в зеркало. Ты – и с сигаретой. Полнейшая дисгармония. Так что бросай эту дурную привычку, пока не втянулась.

Любомирова улыбнулась:

– Слушаюсь, товарищ майор! Завтра же брошу!

– Сегодня!

– Нет, Володенька, завтра! И можешь еще хоть с десяток выговоров мне объявить.

– Конечно! Они тебе по барабану, твой начальник Купавин!

– Вот именно!

Диалог происходил, пока женщина готовила кофе.

– Ой, а я даже спасибо тебе за цветок не сказала!

– Разве? Я не заметил.

– Все равно, спасибо, Володь. Хороший ты мужик!

– Но… не орел, да? Ты это хотела сказать?