я, а когда мой взгляд вновь упал на глаза, я застыла, как завороженная. Никогда в жизни не столбенела от чьих-то глаз, но сейчас чувствую себя жертвой Медузы Горгоны — превращаюсь в камень, хотя и очень хочется растечься лужицей. А лукавая ухмылка пробуждала во мне знакомое желание.

— Мне плевать, кто платит! — разрушила старушка идиллию. — Если будете брать, то двадцать четыре золотых на стол!

— Было же двадцать три, — прищурился мужчина.

— До того, как она не начала торговаться, — злобно скривилась бабка.

— Двадцать три, — отсчитал мужчина и положил на стойку. — Ровно столько и ни монетой больше. А теперь отдайте леди купленное, будьте добры.

— Но я… погодите… — пыталась возмутиться я, но меня вообще никто не слушал.

Бабка захапала деньги и брезгливо подтолкнула ингредиенты к покупателям.

— Тьфу! Хапуги! — выплюнула она и развернулась, пошла к дверному проему и вскоре исчезла за разноцветными занавесками.

— Видимо, меня обслужить она не намерена, — иронично улыбнулся мужчина, провожая старушку взглядом. Как только он вновь посмотрел на меня, снова будто бы током шибануло, попутно частично отбив мозги и возможность рационально мыслить. А еще дышать. — Что же, придется зайти в другую лавку.

Я бы так и стояла, пялясь на мужчину, если бы Лекси не подошла к нам и не стала бы как ни в чем не бывало складывать купленное в большую сумку, которую мы перед прогулкой нашли в шкафу.

— Погоди, — остановила ее я. — Я же не просила вас… и не смогу отдать деньги в ближайшее время.

— Ничего не нужно, — вскинул голову мужчина, из-за чего мне казалось, что он смотрит на меня сверху-вниз, но совсем беззлобно и без капли высокомерия. — Разве что вы можете оказать мне одну маленькую услугу.

На смену остолбенения пришла тревога, учитывая, что я — не девочка, и понимаю, какого рода «услуги» обычно требуют мужчины за их так называемую «щедрость». И все же не стала рубить с плеча.

— Какую?

Хмурое выражение лица отчего-то насмешило незнакомца.

— Сказать, как ваше имя, — пояснил он. У меня на душе отлегло, но настороженность никуда не делась.

— Ве… Вайлет, — от смущения запнулась я. Ничего с собой не могла поделать, вела себя, как дура, когда смотрела на него, будто меня к нему тянуло неведомой силой.

— Очень приятно, — мужчина протянул руку, и я с десяток секунд хлопала глазами, после чего подала ладошку, которую он тут же отточенным движением пригубил, задержавшись над кожей, словно пробовал дорогое вино на вкус.

— А вас?.. — растерянно ответила я, потому как он не представился.

— А мое имя вы узнаете, если согласитесь прогуляться со мной этим чудным вечером, — продолжал мужчина. Его слова — что нож по маслу, резали меня на кусочки, а служанка отчего-то не была впечатлена. Таращилась на меня удивленным взором, а я ничего не могла с собой поделать. Вот как девочка, впервые увидевшая принца из сказки. Только передо мной стоял не рыцарь. Хоть мужчина и выглядел, как благородный господин, но его истинное разбойничье нутро будто бы рвалось наружу. Ехидный взгляд с ноткой грусти, лукавая полуулыбка… он свел меня с ума с первого взгляда.

— Негоже госпоже гулять с незнакомцами одной, — встряла служанка не только потому, что вспомнила — я абсолютно беззащитна перед социумом и меня нужно направлять, чтобы не оказалась в ужасном положении. Кажется, все эмоции были написаны на моем лице.

— Позволь мне решать самой, — учтиво ответила я. И, тем не менее, не смогла ему ничего ответить. Очень хотела согласиться, но… как же безрассудно. И отказать не могла, вот хоть убей. По ощущения это было бы как выстрелить себе в ногу. А потому, вопреки всему я позволила себе промолчать вместо вразумительного ответа, не боясь, что мужчина посчитает меня хамкой, и больше я его не увижу. Возможно, так даже лучше будет. Только сердечных терзаний мне еще не хватало.

Задерживаться в лавке больше не хотелось. Дышать было нечем, и теперь не только из-за трав. Сильные чувства душили изнутри, хотя подобное, казалось бы, невозможно испытывать к незнакомому мужчине.

Отвернувшись, я посмотрела на Лекси — она держала в руках покупки — и потому мы обе вышли, но я остановилась около входа, понимая, что мужчина следует за нами, и вообще нужно как-то объясниться… сделать так, что он не проводил нас до дома. Ни к чему это.

— Слушайте, большое вам спасибо за это, — я покосилась на сумку служанки. Казалось бы, улица, свежий ветер, а прохладнее не становится, и противный румянец со щек не слетает. — Я рассчитаюсь с вами, как только смогу. Оставьте мне… что-нибудь, чтобы я могла вас найти, когда будут деньги.

— Боюсь, что теперь меня вообще не интересуют деньги, — ехидно сказал мужчина. — Не сочтите за грубость, но я никогда в жизни не видел такой красоты, которой вы обладаете, а потому не могу упустить возможность полюбоваться ею ещё раз хотя бы недолго.

Я совсем потерялась, потому как мне в жизни не говорили комплименты, а уж тем более мужчины, которые мне нравились. Только «носатая» и «селедка». Жалко только, что и эта красивая внешность у меня не настоящая…

— У меня есть жених, — из страха, вызванного мужским напором, сказала я и тут же пожалела.

— Я бы мог стать вам добрым другом, на более рассчитывать было бы кощунственно, — ответил мужчина и сразу же добавил: — Такая, как вы, достойна быть музой для именитых художников и жить при дворце, украшая собой королевский сад как самый прекрасный цветок на всем белом свете.

Я отшатнулась, понимая, что ещё немного, и растекусь лужицей прямо на улице. Я бы, может быть, никак не отреагировала на излишне льстивые слова, если бы их произносил какой-нибудь неказистинький мужчинка, а тут передо мной чуть ли не падает ниц зеленоглазый красавец, о котором разве что могла мечтать. Или представлять перед сном, чтоб слаще спалось.

Ничего не ответив, я шагнула в сторону и по инерции пошла в сторону дома, слыша позади шаги не только Лекси, но и новоиспеченного воздыхателя.

— Вы собираетесь нас и дальше преследовать? — не оборачиваясь, спросила я, боясь, что если мы вновь встретимся взглядами, слова застрянут в горле.

— Проводить, если вы не против, — ответил мужчина. — Одно ваше слово, и я перестану вам докучать.

Я ощутила себя в безопасности после этой фразы, а бархатный тон совсем не располагал к тому, чтобы прогонять незнакомца. Его хотелось слушать вновь и вновь, что угодно, лишь бы радовал слух приятным тембром, от которого по коже бежали мелкие мурашки. Стало спокойнее