— Ты же помнишь, что я тебе сказал? — продолжал Руслан. — Что женюсь только на чеченке?

Я кивнула, изо всех сил стиснув зубы, чтобы не распустить нюни.

— И как ты к этому относишься?

— Прекрасно! — ответила я, вложив в интонацию весь яд, который смогла собрать. — Сейчас прям умру от радости!

Первая слезинка все же вырвалась из-под ресниц и быстро побежала чертить влажную дорожку по лицу. Я хотела выдернуть руку, но Руслан среагировал быстрее и сильнее стиснул запястье. Тогда я ухватилась за его руку и попыталась вырваться из хватки.

— Этого не будет.

Мне показалось, что я ослышалась. Я бросила дергаться и уставилась на него. Руслан улыбался, наблюдая за моими попытками освободиться.

— Чего не будет? — тупо переспросила я.

— ЭТОГО не будет, — повторил Руслан и отпустил мою руку. — Мне не нужна другая девушка.

— Но ты же сказал…

— Знаю. Я так думал. Теперь я думаю иначе.

— Почему?

Руслан помедлил с ответом, глядя в мои глаза, потом сказал:

— У нас не принято обсуждать такие вещи. Ты сама знаешь почему.

Я знаю? Ну, в этом он явно меня переоценил. Я могла лишь догадываться. Догадываться на девяносто процентов, но никогда не на сто — пока он сам об этом не скажет. Хоть раз.

— Нет, не знаю, — возразила я.

— А если подумать?

Я сделала вид, что запустила мыслительный процесс на полную катушку, но результата не последовало.

— Не-а, не получается.

Тогда Руслан достал мобильный и что-то там набрал. Через пару секунд мне пришло его сообщение — «Я», потом картинка с указующим перстом, за ним сердечко. Получалось «Я тебя люблю». Мое сердце словно обмакнули в солнце. Я во все глаза смотрела на эти несчастные три символа, вместе означавшие для меня слишком многое, чтобы хватило слов это описать. По губам пробежала нервная улыбка. Я обернулась к Руслану, чтобы ответить на сообщение устно, но он с усмешкой качнул головой:

— Молчи. Я знаю. Я догадливее тебя.

Куда бы мы ни шли, Руслан шествовал чуть впереди, словно царь всея земли. С посторонними людьми он разговаривал слегка небрежно, иногда нарочно усиливая акцент. Если по дороге он встречал людей, похожих на чеченцев, то прибавлял шагу, чтобы не было заметно, что мы с ним вместе. Поначалу это задевало, но Руслан объяснил, что делает так не потому, что стыдится меня, а из уважения к традициям.

Он всегда был флегматичен и невозмутим, расслабляясь только когда мы оставались наедине. Уже на второй встрече Руслан потребовал удалить мои профили в социальных сетях и вычистил из телефона все мужские имена. Моим участием в группе он тоже был не очень-то доволен, но я убедила его, что это только до конца учебного года, и в институте я уже буду заниматься учебой, а не музыкой. Мне было разрешено петь до лета, только не выступать в той юбке, в которой я была на первом концерте.

Поведение Руслана восхищало и привлекало меня. Рядом с ним я чувствовала себя как за каменной стеной, оберегаемой и любимой. Что еще поражало, так это его сдержанность. После того поцелуя в машине он больше ни разу не заходил так далеко. Максимум, что он себе позволял — взять меня за руку или крепко обнять и на пару мгновений прижаться губами к моей макушке. Я так давно мечтала встречаться с парнем, чтоб как у всех — не только взгляды, но и поцелуи и все дела, но он не позволял себе переступать черту.

Руслан рассказывал, что некоторые ребята среди его знакомых даже не прикасаются к своим девушкам, а иные вообще ни с кем не общаются, пока родители не подберут им невесту. Многие посчитали бы наши отношения слишком вольными, так что я вроде как должна была радоваться, что мне достался такой «прогрессивный» парень. Но я долго не могла с этим смириться и как-то раз, несмотря на стеснение, все же предприняла попытку продвинуться дальше, чем «за ручку».

В канун Нового года мама с дядей Славой предпочли семейным посиделкам отдых с друзьями в загородном пансионате и бросили нас с Кириллом праздновать самостоятельно. Я сидела на кухне перед маленьким цветным телевизором, вполглаза смотрела одну из традиционных новогодних комедий, поедала купленный оливье и переписывалась с Русланом. Он тоже был где-то в гостях.

— Слышь, Кать, — на кухню зашел Кирилл. — Ты не против, если я к Ольке схожу?

— И ты меня бросаешь? — обиженно простонала я.

— Ну, у нее тоже сейчас предков дома нет… Сечешь? — и Кирилл подмигнул мне.

Я непонимающе посмотрела на него, потом уловила намек.

— Фу, Кирилл! Не говори мне такие вещи!

Он заржал:

— Что естественно, то не безобразно!

— Ты мерзкий! Когда вернешься?

— Думаю, часам к пяти-шести. Ключи я возьму, так что можешь дрыхнуть спокойно.

Одевшись меньше чем за минуту, брат выскочил из квартиры, оставив меня справлять этот семейный праздник в одиночестве. Я закрыла за ним дверь и пошла жаловаться Руслану, что теперь осталась наедине с салатом и телевизором. После моего сообщения он сразу перезвонил.

— Ну что, скучаешь?

— Благодаря тебе — не очень. Но все равно как-то не то.

— Хочешь, я заеду? — после небольшой паузы спросил он.

— Ну давай, — нерешительно ответила я.

Минут через сорок звонок в дверь заставил уровень адреналина в крови подскочить до невероятных высот. Руслан стоял на пороге, на его темных волосах блестели капельки только что растаявшего снега. Я впустила его в квартиру. При мысли о том, что мы здесь находимся одни и что из этого может последовать, у меня слабели ноги, а внизу живота разгорался лесной пожар.

На кухне я налила ему и себе чай и положила какие-то сладости. Руки выполняли привычные действия, а в мыслях уже зарывались в его волосы, вольно гладили его лицо, помогали снять свитер. Сев напротив него, я вспомнила нашу самую первую встречу — здесь же, на кухне. Тогда я с лету влюбилась в него и не верила, что могу рассчитывать на взаимность. Но он ответил, и его признание из одного местоимения и двух эмоджи до сих пор маячило перед глазами доказательством того, что я — не последний выхлоп общества.

— А когда твои придут? — поинтересовался Руслан, отпив из кружки, разрисованной долларовыми банкнотами.

— Брат должен вернуться в пять, а родители после обеда, — ответила я и с трудом сглотнула чай. Этот вопрос… Он ведь не просто так его задал? — А ты чего не поехал к семье в Грозный?

— Денег жалко на дорогу, да мои его и не отмечают. Это мы с друзьями просто воспользовались случаем, чтобы собраться.

Когда чай в чашках закончился, Руслан пожелал осмотреть мою комнату. Слава Богу, я успела там убраться! В моей берлоге не было ничего примечательного — обычная каморка обычной девушки, увлекающейся роком. К двери с внешней стороны скотчем была приклеена купленная в «Ашане» пластиковая табличка «Не влезай, убьет». Со стен глазели известные и не очень исполнители, причем у некоторых был тот еще видок — мама не раз просила снять их, а я обещала и «забывала».