Изгибаясь, танцовщица застывала, чтобы зрители могли оценить ее мастерство, растягивалась и падала, удерживая себя лишь полоской ткани. Она никогда не боялась рисковать.

Песня заканчивалась, и Настя, грациозно расправив руки, как птица, закружилась в воздухе; снова замерла на мгновение и рванула вниз, провоцируя у Данилы очередное помутнение рассудка. Музыка грохотала в его венах, разрывая битами изнутри, а Настя, полностью погруженная в танец, разрывала его душу. Она намотала ткань вокруг кисти, повисла в воздухе, извиваясь в притягательных плавных движениях, и Данила ощутил, что погружается в озеро блаженства.

Музыка утихла на последних словах песни: «Продолжишь ли ты любить меня, когда через тысячи солнц я расплачусь со Временем молодостью?». Прожекторы погасли, а Данила стоял с зияющей дырой в сердце, убитый наповал.

«Я всегда буду тебя любить, — признался он, плавая в нирване, опустошенный после всплеска адреналина, как после прыжка с парашютом. — Только попроси».

***

Настя рассчитывала увидеть Цербера после выступления, но ее перехватил отец, которого окружали два личных «бодибилдера», и, уставшая, она не смогла найти причину отказаться, когда ББ решительно заявил, что отвезет ее домой. Он был в восторге от ее выступления и чуть ли не пританцовывал.

Ехали они довольно долго, Большой Босс захотел свернуть в «Макдональдс».

— А холестерин ты давно проверял? — не одобрила его намерений Настя.

— Так повода нет, Нинушка меня кормит сплошь здоровой пищей, хоть рыдай. — Черный «ламборджини» остановился у окна раздачи фастфуда, за ним — двое охранников в «форде».

Отец заказал два двойных чизбургера, картошку и колу.

— Не перестаю тебе удивляться, — недоверчиво заметила Настя, когда в машине «разлился» удушливый запах фастфуда.

— А это потому, что я люблю удивлять, — вгрызаясь в чизбургер, ответил ББ. — Скажешь Нинушке, что это ты покупала, она ведь учует.

— Чем расплатишься за услугу?

— Слезу умиления пущу на твою кредитку. Небось, потратилась за лето.

Настя рассмеялась. Вообще-то, тратиться было некогда. Сессия, потом сразу практика. Плюс, ей капали проценты с маленькой доли акций, которую она три года назад купила у разработчика приложений для мобильников, искавшего тогда спонсоров. А теперь он сам может кого угодно проспонсировать.

У дома было необычайно тихо. Не просто спокойно, а почти как в сцене из фильма ужасов, когда повисает немая тишина, героев это настораживает, а потом — бац. И все мертвы.

Настя первой прошла в дом, включила свет в гостиной и тут — бац.

— Сюрприз, — из всех углов повыскакивали люди. От неожиданности Настя въехала кому-то в ухо.

— О Господи, Майка. Ты зачем так близко подошла, я ведь уставшая и голодная, — Настя покосилась в сторону домохозяйки, Нины Михайловны. — То есть, только «макдональдсом» по дороге подкрепилась.

Отец похлопал ее по плечу в знак благодарности и сказал:

— Я тут тебе гостей подсобрал. Думал, обрадуешься.

Настя глянула на настенные часы, встроенные в картину с пейзажем: скоро полночь. Хотелось отдохнуть… «В гробу отдохну», — подумала она и с воодушевлением обняла гостей.

Компания оказалась небольшой, но разношерстной: неизвестно откуда взявшаяся Майка, с ней Лерос, а еще Саня (без Володи, что еще раз доказывало, что он Настю на дух не переносил), ее мама и, в общем-то, все.

«А где Цербер?» — хотелось спросить, но Настя сдержалась.

Оказалось, Майка сдружилась с мамой Сани еще на даче, и тетя Таня сказала Большому Боссу, что Майка с Леросом — приятные молодые люди, с которыми Настя общается. Отец взял на заметку и попросил тетю Таню привезти их для массовки, а то друзей-то у его дочери — один человек. Несолидная пати выходит.

Хорошо, что тетя Таня не привлекла для численности еще и Артема-бабуина с его блондинкой.

На самом деле, Настя не любила устраивать массовые вечеринки, предпочитая узкий круг людей. Она не была замкнутым человеком, но и бешеным экстравертом тоже не являлась.

У Большого Босса дом был просторный, комфортный и без пафоса. Он не любил кичиться, но для статуса планку держал. В доме имелось все необходимое для выживания, включая спортивный зал, бильярдную комнату и бассейн. Участок в два гектара с подъездной аллеей был аккуратно обнесен каменным забором и системой видеонаблюдения, чтобы соседи, так сказать, не глазели.

Для праздника Нина Михайловна приготовила шведский стол с легкими закусками, а ББ принес вишневой настойки из винного погреба. Он ее вместе с Прохоровым каждый год заготавливал в специально выделенные выходные дни.

Цербер так и не появился, и Настя из последних сил старалась выглядеть веселой. Ей хотелось отправить ему сообщение, и она отдала смартфон Сане с просьбой не возвращать до конца ночи.

— А где Арес? — невзначай уточнила у подруги.

— В машине сидит, ждет.

— Так пригласи в дом, что же мы — звери, человека на холоде держать?

— Июль вообще-то, какой холод? Да он и не согласится. Если надумается, то бесполезно о чем-то говорить. — Голос у Саньки был ни капли не резкий, нежный, словно у девочки-колокольчика. Так и представлялось, как она будет ласково выносить приговор: «Вам пожизненное, гражданин. Не расстраивайтесь. Возьмите конфетку».

Когда гости наконец разошлись по комнатам, Настя с тяжелым сердцем поднялась в свою спальню и переоделась в пижаму. Не в любимую хлопковую, которую ей рукодельница Нинушка сшила, а в шелковую, выше колена, на тонких бретельках. Вдруг Цербер появится?

Сон не шел, и Настя, набросив короткий халат из того же комплекта, пробралась во двор, чтобы пообщаться с Аресом. Как сдвинуть эту гору, она не представляла, но если ему Саня дорога, то способ найдется.

Настя потопала босиком по теплой бетонной дорожке, набрала код на воротах и вышла на улицу, где в серебристом «лэндровере» спал Архипов, скрестив руки на груди и прикрывшись темными очками. Настя потуже затянула пояс и постучала по крыше, поскольку боковое стекло было опущено.

Арес даже не дрогнул, проявив железную выдержку и способность ориентироваться в обстоятельствах. Он медленно поднял одну руку и так же медленно сдвинул очки на нос, глядя в упор, как будто его и не разбудили вовсе. Арес был хорош: роста выше среднего, крепкий; волосы светлые, в глазах — сталь. То, что нужно для борьбы.

— Я слушаю, — сказал он.

— Нам нужно создать Володе конкуренцию, — четко проговорила Настя, не ходя вокруг до около.

— Весь внимание, — уже более увлеченно, но все еще с ноткой ехидства, поинтересовался Арес и потянулся, чтобы открыть для Насти дверцу со стороны пассажирского кресла.

Она устроилась поудобнее и, сузив глаза, повнимательнее вгляделась в потенциального сообщника, чтобы сразу уловить перемену в его лице, когда она спросит в лоб: