молчала, она была расстроена и удивлена тем, как сильно изменилась эта женщина. От ее интеллигентности не осталось и следа, наигранная улыбка исчезла с лица, нежный голос стал суровым, глаза полны злости.

Анита поднялась в свою комнату, достала из шкафа одежду, сложила в чемодан и спустилась обратно.

Старуха сидела на кухне перед телевизором, дочка в гостиной работала над своими бумагами.

Анита села на ступеньку, это было единственное место, где она могла сидеть так, чтобы Бэт ее не видела.

Весь день прошел в ожидании, когда агентство пришлет какую — нибудь женщину, и Анита уйдет.

Час за часом она то сидела на лестнице, то поднималась к себе в комнату.

День прошел, но агентство так никого и не прислало.

В пять тридцать вечера Бэт накормила маму ужином, потом подошла к Аните.

Анита встала.

— Вы не уйдете сегодня, не так ли? — спросила она нежным голосом, так отличающимся от тона, которым говорила сегодня утром.

Анита сразу заметила перемену в ее глазах. Бэт уже не чувствовала себя начальницей, ей надо было, чтобы Анита осталась ночью с ее матерью.

— Нет, конечно, я уйду, когда вы кого — нибудь найдете, — ответила она.

— Мой муж и сын придут сюда в десять вечера, поднимут маму в спальню, я приду завтра утром, — сказала она и пошла на кухню.

— Спокойной ночи, мама, до завтра, — крикнула Бэт, молча прошла мимо Аниты и закрыла за собой дверь.

«Она со мной даже не попрощалась», — подумала с грустью Анита.

— Пощелкай программы, будем смотреть то, что ты хочешь, — предложила Рози, как только Анита села рядом с ней.

— Я буду смотреть то, что выберете вы, — ответила Анита.

Около одиннадцати часов открылась входная дверь, вошли двое высоких крепких мужчин, одному около пятидесяти, другому чуть больше двадцати — муж и сын Бэт.

— Немного опоздали, — извинился мужчина постарше и покатил коляску с Рози к лестнице.

— Я возьму ее за спину, ты держи за ноги, — сказал он, обращаясь к сыну.

Они с трудом тащили Рози вверх по лестнице и так тяжело дышали, что, казалось, вот — вот уронят бедную женщину.

Анита шла за ними и подталкивала в спину мужчину, чтобы хоть как — то им помочь. Наконец они добрались до спальни.

— Еще немного и я сломал бы себе спину, — сказал мужчина, тяжело дыша.

На следующее утро пришла дочь старухи. Встретив Аниту в коридоре, поздоровалась с ней и пошла к матери. Анита за ней. Они вдвоем подняли Рози и поставили перед ней ходунок.

— Постарайся пройтись хоть немного, — попросила Бэт свою маму.

Женщина подняла ногу и тут же поставила ее обратно.

— Я не могу ходить, — сказала она.

— Не волнуйся, мама, все хорошо, — сказала дочка и вышла из комнаты. Через пару минут она вернулась.

— Мы отвезем тебя в больницу, проверим, что с тобой, — сказала она и повернулась к Аните. — Это тебе, — и протянула конверт с деньгами.

Не прошло и пяти минут, как перед домом остановилась машина скорой помощи. Человек шесть мужчин и женщин, медицинских работников, вошли в спальню Рози и начали задавать вопросы.

Вдруг один из них заглянул в комнату к Аните.

— Покажите мне, как она упала.

Анита подошла к лестнице.

— Все понятно, — сказал мужчина и вернулся в комнату к Рози.

Через пару минут, сидя на медицинском стуле в окружении всех медицинских работников, показалась старуха.

Анита стояла в коридоре, старуха помахала ей рукой, сказала: «До свидания».

— До свидания, — ответила Анита, подошла к ней и крепко обняла.

Они спустили ее по лестнице, подняли в машину и увезли в больницу. Анита подхватила свой чемодан, вышла на улицу и вызвала такси.

Бэт поехала за скорой.

Позже Анита узнала, что старуха легко отделалась, ничего не сломала. В реабилитационном центре ее поставили на ноги и вернули домой. Терапевт снова сказал, что она может подниматься по лестнице на второй этаж, и она поднималась.

К великому сожалению, врач ошибся, вскоре Аните стало известно, что бедная женщина снова упала и на этот раз умерла.

Много месяцев грусть не покидала Аниту, ей было очень больно несмотря на то, что знала старушку всего три дня.

Вернувшись к Эльзе, она первым делом позвонила Эммануэлю. Услышав на автоответчике его спокойный мягкий голос, обрадовалась и расстроилась одновременно, прошло около трех месяцев с тех пор, как она уехала из Южной Каролины, а он до сих пор ей не звонил, не искал ее. Так ради чего она остается в Америке, ради чего соглашается на работы, о существовании которых, живя в Москве, даже не подозревала. Она уже подумывала о том, чтобы уехать в Москву, но уехать означало потерять Эммануэля навсегда, а этого она не переживет, разлука убьет ее. Оставаясь в Америке, у нее есть надежда, пусть совсем маленькая, но все — таки надежда, что он будет ее искать. Находясь на одной земле с ним, легче выдержит свою боль.

- 8 -

Через три недели женщина — агент отвезла ее на новую работу.

Дверь двухэтажного дома открыла молодая темноволосая женщина лет сорока.

— Вы когда — нибудь работали с детьми? — спросила хозяйка, как только они сели на черный кожаный диван.

— Нет, никогда, — призналась Анита.

— Вы любите детей? — был следующий вопрос.

— Конечно, люблю, кто же их не любит!

— Вы откуда, из России?

— Из Москвы.

— Мы тоже из Москвы, мы евреи, живем здесь уже шесть лет. Пойдемте, покажу вам своего сына, он спит на улице в коляске, — сказала женщина и встала.

Анита пошла за ней. За толстой стеклянной дверью стояла темно — синяя детская коляска. Под теплым одеялом спал крепкий малыш с пухлыми щечками, с черными волосами, красивыми бровями и длинными ресницами.

Анита смотрела на него с такой нежностью, что не выдержала и засмеялась.

— Какой он красивый! — воскликнула она.

— Его зовут Джашек, ему девять месяцев, я беру вас на работу, буду платить триста долларов в неделю. Вас это устраивает?

— Да, устраивает.

— Когда вы можете начать?

— Завтра.

— Как вас зовут?

— Анита.

— Я Ольга, завтра после работы мой муж приедет за вами и привезет вас.

Аните выделили единственную свободную комнату на первом этаже прямо у входа, с одной кроватью, маленьким столом и одним стулом.

На следующий день рано утром Ольга спустилась на первый этаж с ребенком.

— Я побегу на работу, Денис ушел раньше меня, ты остаешься одна, приготовь нам ужин и вывези ребенка на улицу. Ну, Джашек, иди теперь к Аните, мне