но Шэве обхватил меня поперёк туловища и крепко прижал к себе:

— Ты не можешь улететь! И они не могут! На помощь! — крикнул он.

Я услышала, как хлопают двери комнат и бегут по коридору разбуженные пешки. Напрягла силы и ударила Шэве головой в подбородок, выворачиваясь из его рук. Ройк всё так же тянулся ко мне, готовый поддержать — не упал бы со спины рукха на далёкую землю!

И тут Башня ожила. Вспыхнул ослепительный свет, на миг я зажмурилась, а потом открыла глаза и увидела, как из стен выходят, извиваясь, чёрные щупальца. Будто кошмарный сон!

— Ройк! Ауфена! Летите на Вертикаль Волшебника! — закричала я изо всех сил, надрывая горло. Шэве опять схватил меня, но теперь я не сопротивлялась. Всё равно не успею! Оставалась только одна надежда — что друзья спасутся.

Крик рукха был низким, хриплым и яростным. Я задрала голову, пытаясь что-то увидеть в окне. Мелькнули серебристые перья, метнулись чёрные щупальца… и раздалось хлопанье крыльев улетающей птицы.

— Ферджина, мы ещё вернёмся! — ветром принесло слова Ауфены, и я обмякла, измученная, но довольная, что хоть они сумели скрыться.

— Нарушительница! — Разозлённый Шэве толкнул меня на стул. Белый свет погас, щупальца Башни исчезли. Один за другим Стражи подняли сонные головки. Я заметила, что голубоватое сияние Кувшиночника исчезло, словно втянувшись обратно, но когда это случилось, не могла вспомнить.

— А ты предатель! — выпалила я, встретившись глазами с Шэве.

— И кого же я предал? — Он был искренне возмущён моими словами, словно это я неправа, а не он! И вдруг до меня дошло, что для всех, кроме Ройка, Ауфены и Кувшиночника, так и есть.

— Если кто здесь и предатель, это ты! — заявил Шэве, подался навстречу и выхватил у меня из кармана баночку с Усыпляющим Зельем. Я не успела и слова сказать, как он припечатал:

— Жди приговора!

От двери послышался шёпот. Там столпились чёрные и даже белые пешки; кто-то, вытягивая шею, пытался заглянуть в комнату. Разглядев русые лохмы Носатого, я криво усмехнулась — он наверняка порадуется моему несчастью!

— Разошшшлись всссе! — зашипели Стражи. — Немедленно расссходимся!

— Как бы не так, — и это был голос Носатого, прозвучавший с вызовом. — Мы хотим знать, что случилось!

Остальные пешки — все, кроме Шэве, — поддержали его. Я сидела и угрюмо разглядывала свои руки, сложенные на коленях. Что делают с такими, как я? Были ли похожие случаи в истории? Я вспомнила сон, в котором одна из трёх фигурок упала со спины рукха. Он оказался вещим — на свободу вырвались только две пешки, а я… Наверное, меня сбросят с Башни вниз.

— Тихо! — прикрикнули Стражи на недовольную толпу пешек. — Сссудьбу прессступницы решшшит Чёрный Правитель. О том, что ссслучилось, вы и так узнаете. А теперь всссе пошшшли вон!

И тут Башня лязгнула металлом:

Вон!

Шэве вздрогнул, выронил баночку, та лопнула, и густо-зелёное зелье запятнало его штаны и туфли. Я хмыкнула:

— Герой, спасший правила Башни, уже не так безупречно выглядит, а?

Шэве наградил меня сердитым взглядом, повернулся и ушёл следом за остальными пешками. Я тоже несмело поднялась со стула, и по ушам тут же ударило сообщение:

Иди в свою комнату! И не смей оттуда выходить! Жди Чёрного Правителя. И попробуй только нарушить правила ещё раз.

Голос так скрежетал, что у меня аж челюсти свело…

Кувшиночник вздыхал, свесившись с окна, но упрекать меня не стал. А ведь из-за моей глупости и беспечности теперь достанется и ему! Еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться, я села на свою застеленную кровать. Так мы и сидели, не проронив ни слова, пока из воздуха передо мной не соткалось изображение Чёрного Правителя.

Посох у него в руке был грозно поднят, словно Правитель собирался меня колотить. Я вспомнила золотые лучи, которыми меня прощупывали в первый день. Чёрный Правитель наверняка сможет причинить мне боль этими лучами.

— Такого ещё не было в истории! — Слова Правителя прозвучали раскатами грома. Мне захотелось съёжиться, спрятаться под кровать, и я малодушно прикрыла голову руками.

— Смотри на меня, преступница! — Луч больно ударил меня по пальцам, я охнула и вскинула голову, чтобы взглянуть в физиономию Правителя. Изображение было нечётким и всё время расплывалось, и я сморгнула слёзы.

— Ты лишаешься всех очков, какие у тебя были.

Передо мной зависли сначала две четвёрки, потом четыре и три, четыре и два… Светившиеся золотом цифры беспрестанно менялись, пока не дошли до нуля. Прозвучало сообщение:

Чёрная пешка, будущая Волшебница, ты переходишь в статус нулевой пешки.

Золотой овал медленно и печально растворился в воздухе.

— Ты будешь делать различные задания, пока не вернёшь свои сорок четыре очка! Поняла? — Чёрный Правитель потряс своим посохом.

Опасаясь ещё раз получить удар по рукам или, того хуже, по голове, я закивала.

— А теперь поговорим о тебе, — повернулся Чёрный Правитель к Кувшиночнику. — Ты помогал преступнице?

Я мгновенно вмешалась, прежде чем тот решил бы взять вину на себя:

— Это я его заставила! Пригрозила ему… — Тут я запнулась, думая, чем могла бы пригрозить своему наставнику.

Правитель и опешивший от моего заступничества цветок уставились на меня одновременно.

— Ты заставила?! Что ты сделала? — Изображение Правителя нахмурило брови.

— Сказала, что выкину его из окна, — сжав кулаки, я с вызовом ухмыльнулась. Настоящая преступница не ведает раскаяния, верно?

Посох взлетел, как птица, и луч поразил меня прямо в лоб. Голову как будто пронзило раскалённым клинком. С воплем я упала на зелёный ковёр у кровати и скорчилась от боли, жалобно подвывая.

— Вот тебе наказание, — спокойно и веско произнёс Правитель. — А теперь я вернусь в Игру, к делам, от которых ты меня оторвала, чёрная пешка! Надеюсь, больше это не повторится.

— Н-нет, — выдохнула я между двумя всхлипами. — Н-никогда…

Меня всё-таки не сбросят с Башни! Хоть одна хорошая новость. Кошмарный сон не сбудется!

— Замечательно. Увидимся в Игре, — изображение Правителя растаяло, и мы с Кувшиночником остались одни. Его встревоженный голос немедленно проник ко мне в уши:

«Ферджина! Ферджина, зачем ты так…»

Я улыбнулась сквозь слёзы. Хоть что-то сделала правильно.

«Я всё равно отсюда выберусь, наставник. Но при этом я не хочу, чтобы другие пострадали из-за меня».