объяснили, на кой нам ехать в Гернборг. Что там такое, чего нельзя было сделать в Элавии?

– Профессор Нейман Эшвинг, – я порылся в своей сумке и вытащил толстенькую монографию с его именем на обложке. – В нашем времени он был выдающимся экспертом по артефакторике, владея при этом и стихийной, и ментальной магией.

– О, Эшвинг! – глаза Лилиан восторженно загорелись, когда она повернулась ко мне. Из-под упавшей челки, отражая пламя свечей в подсвечнике, мягко светились ее глаза – будто огоньки в темной беспросветной ночи. – Современный гений! Всегда мечтала с ним познакомиться.

– Дейман, не появился ли у тебя соперник? – сощурился Ян.

Я строго посмотрел на него.

– Придержи свои фантазии при себе. Профессору Эшвингу семьдесят лет. Поскольку в Маравии артефакторика запрещена, официально он ей больше не занимается. Но содержание его трудов, – я постучал пальцем по тисненому названию книги, – выдает, что тот Эшвинг, которого знал я, и его местная версия мало отличаются друг от друга. И если я всего лишь посетил пару его лекций, то с местным Дейманом они, похоже, были хорошими друзьями. Ночью у себя в кабинете я нашел несколько писем, в которых они обменивались сведениями о магии, использующейся притивными племенами. Артефакторика там тоже упоминалась – ее же только в Маравии недолюбливают, а в остальном мире ей как занимались, так и занимаются. И еще в письмах профессор интересуется у меня такими вещами, на которые постороннему человеку было бы плевать: подыскал ли я себе невесту, как поживает Элла и так далее.

– К часам-то это какое отношение имеет? – нахмурился Ян, постукивая пальцами по столу. Кажется, он начинал злиться, когда не успевал за ходом мысли.

– Такое, что в моем времени Эшвинг был хранителем Музея артефакторики. Здесь его, разумеется, не существует. Однако в письмах профессор тонко намекает, что мог проверить некоторые теории на своем оборудовании, которое называет алхимическим.

– А артефакторы применяют то же оборудование, что и алхимики, – пояснила для Яна Лилиан.

– Так что если у нас и есть шанс, то с Эшвингом, – продолжил я. – А если и там будет провал, то в любом случае в Гернборге проще найти нужные материалы. Столица всё же.

– Если только с ней не произошло еще больше катастрофических изменений, чем в Элавии, – заметил оборотень, опустив подбордок ниже и поглядывая на нас исподлобья.

– Ну, не увидим – не узнаем, – я пожал плечами. – Большого выбора у нас нет: либо сидеть сложа руки и ныть, либо делать хоть что-то. А поныть всегда успеем.

– Справедливо, – согласился он, усмехнувшись. – Я уже говорил, что мне нравится ваш оптимизм? Пожалуй, надо брать с вас пример.

И Ян лениво потянулся и вытащил из вещей бордовый томик «Истории Маравийского герцогства». Кажется, тот самый, где описывалась Оборотническая война.

– Э-э… – протянула Лилиан, подавшись вперед. – Ты серьезно хочешь подсмотреть действия своих врагов?

– А что? – Ян поднял на нас выразительный взгляд с приподнятыми бровями: глаза смотрели непривычно холодно и дерзко. Быстро он из дурашливой «Марианны» превратился снова в опасного хищника, судя по всему, действительно неглупого и довольно расчетливого, который свое не упустит. – Дейман сказал, я буду генералом. Глупо было бы оказаться в будущем и не выяснить, как это произошло!

Я не удержался и собрался было хмыкнуть, но неожиданно для себя передумал и только зевнул. Надежды, возлагаемые на кофе, не оправдались. Впрочем, и кофе в паровозе по качеству сильно уступал тому, к какому я привык.

– Ладно, вы как хотите, а я этой ночью почти не спал, поэтому собираюсь хорошенько выспаться перед встречей с профессором Эшвингом, – сообщил я. – Чего и вам рекомендую.

Глава 14.1. Лилиан

– Интересно, и как вы себе это представляете? – шепотом поинтересовалась я у декана, сидящего рядом со мной.

Диван в этом купе был, конечно, достаточно широк. Но недостаточно – чтобы делить его с малознакомым мужчиной. А несмотря на объединившую нас неприятность, знала я о господине Деймане Гранте всего что… ничего.

– Лил, если этот умник ничего не придумает, приходи сюда, – таким же шепотом с легким придыханием раздался голос Яна с соседней кровати. – У меня явно побольше опыта в том, как спать с девушками.

– Только если ты снова станешь мягкой кошечкой.

В ответ раздалось недовольное рычание.

– Кошечкой! Рысь, между прочим, опаснейший хищник, – надулся Ян, перекатывась на бок и сверкая в темноте своими мерцающими глазищами. – Даже с парой волков может поспорить.

– Ну вот! – горестно цокнула я. – Желание спать с тобой уменьшилось вдвое.

Сдавленный смех выдал, что Ян тоже не воспринимает это всерьез. Однако если Дейман и впрямь ничего не предложит – я задумаюсь!

– Зато меня можно почесать за ушком, – промурчал Ян.

– Да? А ты и мурчать умеешь?

– Приходи – покажу, – приглашающе отодвинулся он и пошевелил бровями.

Подтянутый, обманчиво-ленивый оборотень откинул назад голову и наблюдал за мной цепким взглядом хищника. Казалось, он готов прямо сейчас оголить живот и продемонстрировать поджарое тело, лишь бы я согласилась его коснуться. Наверняка у этого кота девушки в постели не задерживались больше, чем на неделю.

Но и магнетизма хватало. Черты лица и мягкие повадки в совокупности с каким-то особенным очарованием завлекали в свои сети. Большой, опасный кот! И, в отличие от Стивена Бэннона, у него хоть интеллект в глазах светится. А для меня, как я выяснила, это самый опасный элемент мужской привлекательности.

Признаться, и правда стало интересно, умеет ли рысь мурчать. Я ведь никогда не трогала настолько большого представителя рода кошачьих: вдруг он и правда вибрирует, как наши домашние питомцы? В случае размеров кошачьего Яна такие вибрации могут даже в соседнем купе ощущаться.

– Лилиан! – покачал головой Дейман.

– Я чисто с научной точки зрения! – улыбнулась я, вставая.

– С чисто научной точки зрения он вам ночью может ухо откусить, – процедил декан, хватая меня за ладонь.

И от этого внезапного касания по телу пробежали мурашки. Декан уже брал меня под локоть,