– Это я еще не последний, – обиделся Ян и, судя по силуэту в темноте, повернулся к нам спиной. – Ой, да делайте что хотите. Только, чур, не слишком громко, – хмыкнул он.

– Дурак, – прошептала я сердито, стаскивая юбку и держась рукой за стол.

Дейман уже забрался в кровать и завернулся в плед. Я осталась в чулках и нижней сорочке, быстро завернулась в одеяло и осторожно легла у края, пытаясь рассчитать, как далеко мне можно держаться от декана и при этом не слететь во сне на пол. Будет не только больно, но и – в моем текущем виде – стыдно!

– Двигайтесь ближе, – прошептал Дейман.

Ей-богу, лучше бы он перестал так делать, а то я за себя не ручаюсь… Забавно будет, если мы вернемся в наш привычный мир в его старом распорядке, Дейман снова станет моим научным руководителем, а я – его аспиранткой. И мы забудем то, что происходило в этой реальности? Или нет?

Подушка была достаточно большая, чтобы уместиться на ней вдвоем. Пробуя и так, и сяк, мы поняли, что удобнее всего оставить ее у стены и мне осторожно лечь сбоку.

Поезд продолжал нестись сквозь зимний лес, пыхча и сердито выдыхая дым из трубы. Стук колес по железным рельсам хоть и был довольно громкий, но в какой-то момент стал неразличим, слился в единый шум и даже убаюкивал.

Ян, судя по тихому сопению, наконец заснул, а я всё не могла – сердце продолжало взволнованно колотиться, чувствуя близость привлекательного мужчины, от прикосновений которого во мне вспыхивала неожиданно целая буря.

На каком-то участке дороги поезд накренился снова и начал оттормаживаться. А так как наша кровать была расположена у стены по ходу движения, а не как у Яна, меня начало стаскивать с кровати в сторону пола, и я уперлась в край стола, до которого смогла дотянуться.

Нда. Кажется, этой ночью сна мне не видать…

Но дыхание снова прервалось, когда я почувствовала, как большая горячая рука декана легла на мою талию, чтобы удержать от падения. И он мягко и молча привлек к себе ближе. Значит, тоже не спал всё это время!

И вот опять – он ничего такого не делает, вот совсем, я просто чувствую тяжесть его руки на своем теле. И, однако, как одно это движение может перетрясти всё внутри! Я молчала тоже, потому что сказать что-то – значит признать неловкость и откровенность этого момента. Но послушно воле декана подвинулась чуть ближе к нему. Настолько, что теперь ощущала его близость всей спиной, всей кожей, даже затылком и краешком уха.

Его ладонь спустилась на одеяло, прижимая меня чуть плотней и заботливей. Он просто хочет ведь, чтобы я не грохнулась во сне на пол. А не… Буйное воображение, на которое я никогда не жаловалась, разгулялось по полной. Дева-спасительница, за что это мне?.. Я боролась с желанием обхватить его ладонь и снова повторить те ощущения, что были, когда он держал мои пальцы в своих.

– Спите, Лилиан, – обдал меня своим будоражащим дыханием Дейман, тихо, едва слышно, прямо возле уха, – завтра будет трудный день.

«С вами поспишь, господин Грант», – проворчала я мысленно, пытаясь контролировать эмоции.

Но ничего не сказала, только чуть-чуть пошевелилась, чтобы устроиться поуютнее. Насколько это возможно в ситуации, когда тебя прижимает к себе мужчина, который тебе, внезапно оказалось, нравится, но на серьезные чувства которого рассчитывать самонадеянно.

Он даже в этой реальности знаменитый герой и путешественник, на которого наверняка вешаются многочисленные восторженные девицы. Наверняка еще больше, чем на декана факультета артефакторики. А я здесь не только не аспирантка, но и вообще не пойми кто, так… невеста богатенького выскочки, который держит меня за забавную игрушку ради моих связей, и даже проявленность моих магических сил тут никому не нужна.

– Спокойной ночи, господин Грант, – одними губами произнесла я, чувствуя его дыхание за своей спиной, и как приятная тяжесть действительно придавливает и уволакивает наконец в приятный сон.

Дейман будто услышал – и сжал меня еще плотнее. Единый, кажется, я полюбила ездить на поездах. Надеюсь, на обратном пути у нас тоже не найдется лишнего билета в отдельное купе.

«Какая же ты дурочка, Лилиан», – улыбнулась я сама себе и провалилась в сон.

Глава 15. Дейман

Меня разбудило вежливое постукивание проводника в дверь, напоминающее о том, что паровоз скоро прибудет в Гернборг. Продрав глаза, я попытался сообразить, что на меня навалилось такое тяжелое: кошек я недолюбливал, собак тоже не заводил… А разглядев закинутую на меня изящную женскую ножку, вспомнил обо всем, что произошло вчера вечером, и расплылся в улыбке. Наверняка со стороны смотревшейся по-дурацки.

Хорошо, что ее никто не видел. Лилиан уткнулась в подушку и в странно очаровательной манере сопротивлялась всем попыткам осторожно ее растолкать. Ян уже сел на диване и потягивался, потирая кулаками веки. Пока не заметил то, как мы спим, и не начал сдавленно ржать над моей вынужденной беспомощностью.

– Все-таки эти ваши поезда мне не нравятся, – выдал он наконец, продолжая нагло рассматривать Лилиан. Я решительно накрыл ее одеялом и сел, пока оборотень разглагольствовал: – Всю ночь колотило по ушам… Но это быстрее и однозначно удобнее, чем весь день биться в карете головой о потолок, тут не поспоришь. Вот бы в моем времени такое придумали.

– Не торопи события, – охолонил я. – Если начнешь слишком активно изменять прошлое, мы ведь с Лилиан за тобой вернемся и оттягаем за шаловливые рысьи уши.

– Да вы еще пока даже обратно меня не отправили.

Логично. Спор сразу потерял смысл и угас.

За окном теперь почти беспрестанно мелькали деревеньки: чем ближе к столице, тем чаще. Наконец Эвенвуд тоже проснулась, очаровательно потянулась всем телом, пока не вспомнила, где находится. Ойкнув и смутившись, она выставила нас за дверь и торопливо оделась, судя по звукам, прыгая на одной ноге и тихо выругиваясь из-за шатания вагона.

Мы привели себя в порядок, позавтракали и успели выпить кто кофе, кто чай, прежде чем паровоз въехал в Гернборг. Ян, безучастный к пасторальным пейзажам, с этого момента перестал отлипать от окна – оборотень узнал родные места, и