Распахнулась дверь в большой номер, двухкомнатный, с шелковыми обоями, ковром, картинами, двухцветными тяжелыми занавесками и огромным балконом, выходящим в черную пропасть ночного морского пейзажа. Туда-то я и проскользнула, бухая сердцем и всем своим видом показывая, что «мы девушки гордые, настроены только на беседу, и без глупостей».

Женя уже давно перестал плакать. Он вышел на балкон в эротично расстегнутой на груди рубашке и с бутылкой шампанского. Поцеловал мне руку, притянул. Я выскользнула и съежилась в глубине стоящего рядом кресла. Он стал открывать шампанское. Громко выстрелив, пробка улетела в пасть ночи, а веселая сладкая пена водопадом залила мое платье. «Специально он, что ли?» — думала я, нервно хихикая и остервенело оттирая белый шелк полотенцем.

— Да не мучайся ты так! — немножко насмешливо улыбался Женя. — Переоденься в банный халат, а это можно в прачечную отдать.

— Ты с ума сошел! Такой тонкий шелк они просто изгадят, — тараторила я, стараясь увести разговор от темы переодевания в банный халат.

— А мы тебе завтра новое такое же, даже лучше купим! Иди сюда… — Казалось, Женя пытается меня гипнотизировать.

Видимо, от переизбытка адреналина и ощущения удачи у меня начался приступ безудержного, совершенно детского веселья. Я уворачивалась от его рук и губ, хихикая и заигрывая одновременно, как когда-то в пионерском лагере на дискотеке. А он пел мне что-то на английском и гипнотизировал. Мы пили шампанское из горлышка. Казалось, такая романтика будет продолжаться до утра, но…

— Сейчас я кое-что покажу тебе, — сказал Женя, после того как я, потупив глаза и ощущая совершенно искреннее смятение, увернулась от его очередного поцелуя.

Это была его последняя фраза в тот вечер.

Вы, конечно, уже нарисовали себе различной степени откровенности и пикантности картинки того, что происходило дальше. А вот и зря! Обещание «что-то показать» было последним, потому что потом Женя исчез. Сначала я подумала, что это такой хитрый ход по заманиванию меня в спальню, и гордо сидела на балконе еще час, пока не задремала. А внезапно очухавшись, решила наконец проверить, куда это запропастился мой кавалер.

Гостиная была проходной. В смежной комнате — спальня. Я услышала храп, едва переступив порог балкона, поэтому уже не опасалась никаких «заманиваний». Осторожно заглянула. Женя дрых поверх вишневого покрывала прямо в одежде, не сняв даже ботинок. На столе валялся бумажник с торчащими платиновыми углами кредиток (удивительная беспечность, а если бы я оказалась воровкой?). Оставаться было унизительно, но у меня в сумке была крайне ограниченная сумма, которой на такси до Канн явно не хватало. Неприятное чувство, что я снова, как тогда на яхте, оказываюсь в зависимости, пробежало мурашками по спине. Кроме того, внезапно оборвавшись, вся эта история, еще час назад казавшаяся такой милой и прозрачной, почему-то дурнела на глазах. Романтика воспоминаний жухла, как сорванный укроп, и вот уже все происходившее на балконе начало казаться пошлым и липким, как шампанское на платье.

— Погоди, то ли еще будет завтра! — пилила меня то ли совесть, то ли интуиция. — Ну, где ты тут усмотрела «романтику»? В том, что притащилась ночью к пьяному мужику в номер, и в том, что он старательно пытался тебя облапать? Или вся романтика начинается и заканчивается сознанием того, что у него миллионы? Ах, она в любовных признаниях! Допустим… Но вот сейчас, когда твой Ромео пьяный дрыхнет на кровати, что ты собираешься делать? Где гарантия, что утром ты не будешь выглядеть в его глазах досадным доказательством, что вчерашний вечер не был сном? Где была твоя голова, когда ты сюда поехала? Пить надо меньше!

Прикрыв дверь, я даже помотала этой самой головой, вытрясая занудный внутренний голос. Моя совесть-интуиция всегда была мерзкой базарной бабой, которая перекрикивала все остальные мысли и новаторские идеи и, как правило, портила настроение. Прямо как сейчас. Ну ее! А вот интересно, как, с точки зрения опытных охотниц, выглядит то, что я полностью нахожусь на милости пьяного бензинового дельца, храпящего в соседней комнате? Это победа или поражение? Что бы сейчас сказала, например, Анжела? С другой стороны, а что в этом плохого-то? Я же «вся такая замечательная», вселила в его сердце такие сильные чувства, что он мне даже про Любу из детства, сгущенку и первый самокат рассказал. К тому же указательный палец приятно холодило массивное кольцо из белого золота с тремя бриллиантами. Интересно, сколько такое стоит?

Я улеглась на диван перед балконом и стала самоуверенно рассуждать.

— Конечно же писать о Жене я не буду, потому что это подло, искреннюю любовь выплескивать на газетные страницы… — распирало меня от благородства. — А там посмотрим, пусть завоевывает. Хорошо, что он уснул, а то, не ровен час, сдалась бы…

Где-то глубоко внутри ворочалось что-то кусачее и щипучее, насмешливо повторяющее: «Да ты уже сдалась! Если не сказать хуже! За одно только кольцо и возможность получить еще какой-то мифический подарок. И в постели у него ты сейчас не лежишь только благодаря тому, что он уснул. Не забудь сказать ему за это утром „спасибо“. Впрочем, еще не все потеряно. Вперед, охотница!

Я провалилась в сон, когда небо над морем еще не порозовело от первых лучей, но уже стало жемчужным. Вид был очень красивым, но на душе почему-то погано. Что-то во всей этой романтик-стори было не так.

Поздним утром меня разбудил Женя в трусах, носках и мятой расстегнутой рубашке. «Значит, еще раньше он просыпался и разделся», — автоматом отметила я. Алкоголь настолько вырубил мой мозг, что даже яркое солнце и крикливые перекаты прибрежного шума оказались нипочем. Глаза я разлепила только после Жениного хриплого: «Эй!» В мгновение ока мысли встали на свои места, я вспомнила вчерашний вечер.

— А ты чего здесь-то? — недоуменным и хриплым со сна голосом поинтересовался мой знакомец, рассеянно глядя то ли на меня, то ли за окно.

— Ну, я не знала, что делать, — залепетала я, вскакивая как ужаленная.

— Угу. А чего ты из кровати ушла? Я храпел? — Женя задавал вопросы буднично и совсем не созвучно вчерашним «не уходи».

— А я должна была лежать в кровати? — огрызнулась я.

Похоже, Женя не помнил ночи. Возможно, думал, что между нами что-то было. Или не думал, и именно поэтому недоумевал, чего это я? Слава богу, он задавал вопросы чисто риторически, не особо ожидая ответов. Обшаривал холодильник в поисках воды, шумно пил, скидывал рубашку по дороге в душ, шумела вода… Короче, утро миллионера совершенно ничем не отличалось от утра любого похмельного мужика.

Я же пыталась унять головную боль (коктейль, коктейль… хиппи лохматая!) и сообразить, что делать дальше. Самочувствие ужасное. Ситуацию усугублял слой вчерашней косметики (кто знает, тот поймет, как это омерзительно), привкус вчерашнего алкоголя (да что уж там — перегара!) и мятое вечернее платье в желтых разводах от шампанского.