Хотя, о чем это я? Чудовище то не мой! Упс!

– Леди! Разрешите за Вами поухаживать? Желаете сесть именно в этот автомобиль? Вы уверены? Может, предпочтете мой автомобиль? Такая леди, как Вы, я просто уверен в этом, любит быструю езду на красивом автомобиле и в обществе красивого мужчины! – он стоял у дверцы с моей стороны и даже уже предлагал мне свою руку, чтобы я могла на неё опереться. Кажется, где-то за его спиной сверкал ярко-красным боком спортивный автомобиль.

Я уже собралась было протянуть свою руку, чтобы воспользоваться предложенной рукой незнакомца и опереться на неё, но лишь для того, чтобы сесть в знакомую мне и вместительную машину, а вовсе не для того, чтобы уйти отсюда. С чего он взял, что я люблю быструю езду и красивых мужчин? Никогда не любила. Первое меня пугало, потому что я не успевала контролировать ситуацию на дороге. Второе же, то есть вторые, в смысле красивые мужчины, не нравились мне по причине того, что не хотелось потом чувствовать себя рядом с этим красавцем его тенью. Однако, я не успела подать ему своей руки: на месте незнакомца стоял Арчибальд собственной персоной и в своей второй ипостаси. Ипостаси кота. Прекрасный незнакомец, непонятно каким образом, оказался вдруг отодвинут от меня на приличное расстояние. И смотрел сейчас на Арчибальда с не меньшим удивлением, чем я. А ещё вместо прекрасного незнакомца стоял… волк? Ну, да, это точно был волк. И его ярко-голубые глаза уже не сверкали дружелюбно, они смотрели по-звериному, зло. Я даже услышала звериный рык. Рокочущий, грозный, от которого у меня встали дыбом все волоски на теле.

Вы когда-нибудь слышали кошачьи вопли по весне? Вопли, услышав которые в первый раз, вообще не верится, что их может издавать кот. Слышали? А самого кота в этот момент тоже видели? Спина выгнута дугой, по всему хребту ирокез, переходящий в распушенный хвост, морда дурная. Вот только с котами в тот момент всё понятно – они самку делят. А здесь что?

Арчибальд был сейчас тем же котом: и вздыбленная холка, и боевая стойка присутствовали, только его хвоста я по-прежнему не могла видеть. Интересно, а он есть у него? Нет, ну что за мысли мне сейчас лезут в голову? И да, морда, или всё-таки лицо Арчибальда в этот момент не было лишено печати интеллекта. Он был грозен, но не вызывал у меня такого страха, как этот незнакомец в ипостаси волка. А вот интересно, почему, кстати? То, что Арчибальд явно сейчас не готов, чтобы его гладили по шерстке – это очевидно. Как и то, что подходить к нему сейчас я бы тоже не рискнула. И да, голос Арчибальда я бы ни за что не узнала, не смотри я сейчас на него во все глаза.

– Аскольд Арн Ост, отошел на три метра от госпожи Кристины! Она сделала свой выбор, ты опоздал! – рявкнул Арчибальд-кот.

Матерь божья! И этот голос принадлежит Арчибальду?

А я уже сделала свой выбор? Правда, что ли? А какой именно я выбор уже сделала, не подскажете?

В этот момент я услышала мягкий голос Степана Арнольдовича из салона автомобиля и даже увидела протянутую мне руку:

– Кристина, будь добра, сядь в машину.

Голос Степана Арнольдовича звучал мягко, но сказано это было таким тоном, что возражать мне не хотелось. Мои ноги сами подогнулись, и я рухнула в салон автомобиля, дверца захлопнулась, и автомобиль рванул с парковки.

– А Арчибальд? – я попыталась оглянуться.

– Поверь, он справится! Это его работа, – последовал ответ, – извини, что так вышло. И спасибо, что не стала спорить и возражать. Сильно напугалась?

– Что? Спорить? О чем спорить? – я повернула голову на голос и только сейчас поняла, что испугалась. А еще, что я держу в замке своих рук ладонь своего шефа, переплетая наши пальцы, держу двумя руками, и его ладонь зажата сейчас между обеими моими.

И когда только успела? Осознав это, я попыталась распутать наши пальцы, которые почему-то тряслись, ну, хорошо, тряслись только мои. Но что ж они никак расплетаться то не хотят? Или мои пальцы не отпускают, и они поэтому не расплетаются?

– Кто это был? – голос тоже предательски дрожал.

Да что ж за ерунда? Почему я так испугалась? Ну, подумаешь, человек волк. Арчибальд же меня не пугал так. Даже вот сейчас, когда он не был похож на доброго котика. А этот Аскольд Арн как-то там его, испугал и даже очень. Почему?

– Потому что он хищник. И он пришел попытаться увести тебя в свой дом, – последовал ответ.

– А это опасно? Попасть в его дом? Он не чтит ваши традиции? Ты же говорил, что если женщина принимает приглашение мужчины, то ей это ничем не грозит! – слова лились из меня сами и против моей воли.

Я поняла, что вот сейчас меня накрыла настоящая паника. Меня начало трясти, а во рту всё пересохло. Как я оказалась на его коленях и вообще в его руках, я не поняла. Меня прижимали к широкой груди и гладили по головке как маленькую девочку и даже, кажется, легко касались губами моих волос и приговаривали:

– Ну, всё, всё. Уже всё позади, моя госпожа. Ты в безопасности и под моей защитой.

Я сидела в крепком захвате его рук, вдыхала запах его тела и понимала, что да, я действительно в безопасности. Боже, как же мне вот так хорошо сидеть! Паника отступила, уступив место спокойствию и даже блаженному состоянию. Вот так сидела бы и сидела бы, и никуда не уходила бы, не слезала бы с его колен.

Так! Стоп! Галина!

И я, вспомнив, о предстоящей встрече сегодня вечером с той, кому принадлежит этот мужчина, начала сползать с его колен.

– Извините, Степан Арнольдович! Я не знаю, что на меня нашло. Больше этого не повторится. Обещаю.

– Галина не моя женщина! – услышала я глухой голос, но объятия ослабли, и я сползла на сиденье, точнее, мне это позволили.

– Что? – я резко развернулась, – повтори!

– Я сказал, что Галина не моя женщина. Она, если ты не знаешь, замужем. Галина моя сестра.

– А как же… Сестра? Галина твоя сестра?

– Да. И да, знаю, что звучит странно это её обращение ко мне, но она так привыкла с детства. Она поздний ребенок у наших родителей. Очень долгожданный ребенок, ещё и девочка! В нашем мире – это редкость, как ты уже знаешь. Родители уже и не надеялись, что у них родится ещё один ребенок. Галине было позволено всё, что бы она ни делала. Она получала всё и по первому требованию. Почему ей вдруг, едва она научилась говорить, захотелось называть меня "моё сокровище", никто не знает. Она никогда не объясняла этого. Отца она, кстати, всегда, называла "Мой король", но с этим всё просто – так его называла наша матушка.

– А ваш с ней отец был королем? – моё сознание зацепилось почему-то именно за эту информацию.

– Ольд Арн Маркус Справедливый. Его и матушки нет с нами уже сто лет. Матушка ненадолго его пережила. Они умерли в один год. Она слишком сильно его любила, хоть и была не из нашего мира. Она не смогла жить без него. Матушка умерла с улыбкой на устах и словами: "Я иду к тебе". После смерти отца матушка продолжала говорить с ним, советовалась по любому поводу, как делала это всю свою жизнь. Кажется, она даже получала от него ответы. Но она не сошла с ума. Она просто не приняла его смерть.