– Ой! Мистер Рид. Дэйв ждал вас. Надеялся. – Она сияла как ребенок, обнаруживший конфеты, растущие на дереве. – Скажу ему, что вы здесь.

Она ушла. Джек стал прогуливаться вокруг стойки администратора. На стенах висели фотографии. Моторные катамараны. Чиновники на спуске лодок на воду. Несколько снимков Дэвида, первый сделан более двадцати лет назад.

Перед составлением контракта Джек тщательно изучил предоставленные данные.

Дэвид ненамного старше, хотя внешне не похож на его сверстника. Вероятно, это из-за стресса. Несмотря на то что Джек и сам стрессует, ему не приходится нервничать из-за очередного ипотечного платежа или неуплаты, когда могут отключить горячую воду или свет. Ему не нужно думать о зарплате сотрудникам. Джек прекрасно знает, что главная проблема Дэйва – экономический спад в стране.

Дэйв вышел из офиса с широкой улыбкой на лице. Они пожали друг другу руки.

– Джек, я рад, что у тебя получилось увидеться со мной.

– Кажется, я опоздал на собрание. Похоже, все разошлись.

– Вообще-то не так уж и поздно.

Они сели на мягкие стулья с полукруглой спинкой. Окна кабинета Дэйва выходили на заводской двор. Снаружи стояло несколько экранов, формы для лодок, многочисленные прицепы и тележки, которые могли выдержать вес свыше шести тонн. Все это стоило немало. Из предыдущих разговоров Джек знал, что Дэйв никогда не станет рассматривать сокращения, не захочет оставлять людей без работы. Люди, подобные Дэйву, живут согласно двум девизам: «Работать на износ» и «Капитан покидает корабль последним».

– Джек, кофе?

– Может быть, у вас есть пиво?

Дэйв принес пару бутылок. Довольный Джек сделал пару глотков.

– М-м-м. Холодное.

– Я люблю холодное пиво. Чтобы губы примерзали к банке.

Джек ухмыльнулся:

– Я тоже.

– У нас с Шерил трое сыновей, я уже говорил об этом?

– Да.

– Старшему будет двадцать один этой весной. Уже достаточно взрослый, чтобы голосовать и пропустить пива с отцом. Время летит так быстро. Это даже пугает. Мне самому было двадцать один, когда я вошел в бизнес и действительно усердно трудился. Когда владелец решил, что ему пора на пенсию, он предложил мне купить его бизнес. Всему, что знаю, я научился от этого человека. Он был мне почти как отец.

– Вы довольно долго проработали на одном месте. Теперь понятно, почему относитесь к своим коллегам как к семье.

– Семья. – Дэвид задумчиво кивнул. – Тебе не кажется, что это самое мощное слово? Мысль о близких может придать человеку сил и бодрости духа. – Он поймал на себе взгляд Джека. – А иногда может здорово сбить с толку.

Теперь он смотрел с любопытством. Казалось, лицо Дэвида напоминает маску. Интересно, что таилось под ней. Все это время Джек размышлял о семье Ласситер, члены которой воссоединились не так давно.

– Но у вас есть еще и дочки.

– Они еще очень маленькие. Двойняшки. Шесть лет. Жена волнуется, что мы немолодые родители. Боится, что мы можем так и не увидеть самых младших внуков. Я всегда говорю, что наша память и любовь будут жить. Эти девочки и мальчики тоже всегда будут знать, кто их родители и как они их любили.

Джек потягивал пиво. Слишком много информации. Однако после насыщенной событиями недели приятно послушать философствования Дэйва о семье и выпить прохладного пива.

Приятно забыть на время о деле Ласситер и о том, как расстроена Аманда. Независимо от безумной химии между ними и того, что произошло между ними, Джек сомневался, что она еще хоть раз посмотрит в его сторону. Как нечто столь чудесное могло так скверно закончиться?

– Вы – единственный ребенок, не так ли? – поинтересовался Дэйв.

– У моей матери были проблемы со здоровьем. Мое рождение стало для родителей настоящим чудом.

Джек всегда чувствовал своего рода связь между собой, Элли Ласситер и собственной матерью. У них была одинаковая проблема.

– Вы когда-нибудь задумывались, как бы жили, если бы у вас были сестра или брат?

Странно, что он спросил об этом.

– Одно из моих первых детских воспоминаний связано с тем, как я просил папу забрать меня из школы по пути с работы.

Оба усмехнулись. Джек наслаждался бездельем, но не собирался нарушать известные границы. Ему нужно доделать дела и возвращаться.

– Я думал над нашей сделкой и хотел бы вложить больше.

Он назвал цифру большую, чем предполагалось раньше. Дэйв смотрел на него с легкой улыбкой на губах. Джек заерзал на стуле, откашлялся. Возможно, нужно пояснить свою позицию.

– Ты мне нравишься, Дэйв. Ты – кремень. Но я не собираюсь становиться твоим деловым партнером.

– Значит, нет.

– Нет.

– Как насчет того, чтобы стать братьями?

Желудок Джека болезненно сжался, но он выдержал взгляд.

– Прости. Я не могу стать частью вашей семьи.

– Но ты уже стал нам родным.

Джек медленно выдохнул. Все это становилось крайне неловко. Он поднялся:

– Мне пора идти.

Дэйв остался на месте.

– Лучше бы тебе остаться. Нам есть о чем поговорить.

Его лицо оставалось безмятежно спокойным. Здесь явно нечто большее, чем просто деловая сделка.

– Что все это значит?

– Я же сказал.

– Семья?

– Я узнал об этом два месяца назад.

– Узнал что?

– Два месяца назад моя мать попала в больницу. Диабет с осложнениями. Она скончалась.

Джек выдохнул. Что он мог сказать?

– Мои соболезнования. Моей матери не стало десять лет назад.

Она была любящей, самоотверженной женщиной. Джек горько плакал на ее похоронах и не стыдился этого. Он был потрясен и растерялся, когда отец всего несколько месяцев спустя последовал за ней.

– Прежде чем она умерла, – продолжал Дэйв, – она сказала, что хочет кое-что рассказать. И эта история касается не только меня, но и тебя, Джек.

– Бессмыслица какая-то.

– Твой отец так никогда об этом не узнал.

Ради бога.

– Говори же.

– Твой отец встречался с моей матерью, когда она жила в Шайенне. Они поругались и расстались. У меня сложилось впечатление, что она не понравилась его семье. Прошло совсем немного времени, и он женился на твоей матери, а моя мама, пережив расставание, вышла за мужчину, которого я считал родным отцом. Естественно, она не хотела, чтобы муж узнал, что она беременна от другого. Тогда она была на третьем месяце.

У Джека зазвенело в ушах.