– Вот скажи мне, дураку, зачем людям голову морочить ипоказывать, как у следователя и оперативника есть свой персональный эксперт,который им любую экспертизу, хоть химическую, хоть биологическую, хотьграфологическую или баллистическую, сделает по первому требованию и чуть ли нев их присутствии, а? Ведь козе же понятно, что так не бывает, что экспертдолжен иметь право подписи по конкретным видам экспертизы, а для этого онсначала должен обучение пройти и квалификационный экзамен сдать, и нет такихэкспертов, которые могут делать все! И не только козе, но и ежу понятно, чтонельзя прийти к эксперту и сказать: «сделай», потому что эксперты следователюне подчиняются, у них своя структура и свои начальники, которые получают отследователя материалы и распределяют внутри своего подразделения, и у каждогоэксперта – длиннющая очередь. Вот ты вспомни, как ты к Зубову бегала просить,чтобы побыстрее дал заключение. Ведь каждый раз «через буфет». По ползарплатына него тратила. Ну, так или не так?

– Так, так, успокойся. – Настя методичнодожевывала последнюю конфету. – Что ты разошелся?

– А то и разошелся, что киношники и писаки эти,детективщики чертовы, пишут и показывают черт-те что, а люди-то им верят, апотом к нам с претензиями: мол, почему так медленно работаете, почему ничего неделаете. Зачем народ враками кормить?

– Коленька, истории рассказывают не потому, что ониправдивы, а потому, что они увлекательны. Не смотри на меня так, это не япридумала. Кинофильм и книга – это история, а жизнь – это жизнь, и не надопутать одно с другим.

– Но люди-то путают! – с жаром упирался Селуянов.

– Так это их проблемы, а не наши с тобой. Слушай, будьдругом, сходи на кухню, посмотри, там, в шкафчике, кажется, еще конфеты были.

Он послушно вышел из комнаты, и вскоре до Насти донессязлорадный голос:

– Нету! Ты все стрескала! Даже мне не оставила.

Неужели нету? Вчера утром, едва взявшись за работу сежедневником, Настя вдруг почувствовала, что безумно хочет сладкого. Причем непирожных или варенья, а именно шоколадных конфет. Соскучилась по ним, что ли?Или организм потребовал глюкозы? Она позвонила в магазин, и ей принесли двакилограмма «Мишек» и «Красных Шапочек». Два килограмма. Какой кошмар…

Полчаса назад позвонил Коротков и грозился нагрянуть навечерний чай с пирожными. Пирожные якобы он привезет. Вот в самый раз-то будет!

* * *

Наконец он его нашел! Боже мой, сколько дней он часами стоялна сырых осенних улицах, стоял терпеливо, упорно, не теряя надежды, пока Сашкане прошипел сдавленным шепотом:

– Вот он. Вот этот, в черной куртке.

– Ты уверен? – на всякий случай спросил он.

Сашка – идиот, ему могло просто надоесть стоять целыми днямипод дождем и ветром, и он показал ему первого попавшегося мужика. Но какпроверить, врет он или нет?

– Точно. Сто пудов.

– Хорошо, возвращайся домой. Дальше я сам.

Он дошел следом за мужчиной в черной куртке до самогоподъезда, потом мучительно ждал, не выйдет ли он снова на улицу, ведь какзнать, живет он здесь или зашел к знакомым. У него был с собой маленькийраскладной стульчик, и когда он уставал, то отходил в безопасное место исадился отдыхать, перекусывая взятыми из дому бутербродами и запивая ихкупленной в киоске минералкой.

Ждать пришлось до утра. Мужчина в черной куртке вышел околодевяти часов, на ходу засовывая в сумку газеты. Значит, он живет здесь, разберет почту из ящика. Газеты он несет явно не из квартиры, иначе положил бы ихв сумку еще там, а не на улице.

Все. Теперь можно отдохнуть хотя бы один день. Отлежатьсяпод одеялом, отоспаться, отогреться. Поесть супу, напиться горячего чая. Ипотом продолжать.

Но он не выдержал. Вернулся домой, принял душ, поспал паручасов, съел две тарелки борща со сметаной и рванул обратно. С таким трудомпойманная добыча могла ускользнуть, пока он, оставив свой пост, нежится иотъедается.

Почти бегом мчался он от подъезда к машине, гнал по улицам кзнакомому дому. И замер. Перед подъездом стояли две милицейские машины. Неужелимилиция нашла его раньше, чем он? Неужели они его опередили? Что же теперьбудет? Он начнет все рассказывать, называть имена, и все рухнет… Сашку уже неспасти.

Господи, что же делать? Что же делать?!

Сергей Зарубин поставил на стол диктофон и устало откинулсяна спинку стула.

– Хочешь послушать?

– А если своими словами? – попросил Коротков.

Он любил слушать зарубинские пересказы, язык у Сережи былобразным и слегка хулиганским, и это вносило хоть какую-то струю легкости ивкусности в грязную рутинную работу сыщиков. И изложение сути беседыоперативника с бывшим каскадером Антоном Кричевцом заняло бы куда меньшевремени, чем прослушивание диктофонной записи.

– Не, не потяну. Язык уже отсох, с самого утра только иделаю, что разговоры разговариваю. Тебе хорошо, ты первый опрос провел и уехал,а меня оставил мозоли на глотке натирать. Лучше сам слушай, а я, если что,прокомментирую.

– Ну ладно.

Коротков нажал на кнопку и положил перед собой чистый листбумаги, чтобы записывать, если появятся вопросы или возникнет что-то похожее назацепку.

«– Вы давно знакомы с Островским?

– Да лет сто.

– А если уточнить?

– Сейчас скажу точно… с восьмидесятого года, мыработали вместе на картине „Побег в вечность“. Там было много сложных трюков.

– У вас сразу сложились дружеские отношения?

– Ну, какие же могут быть дружеские отношения междумолодым каскадером и маститым мэтром? Скажете тоже! Где поп, а где приход! Ноон остался доволен моей работой и приглашал меня потом еще на шесть картин. Такчто в общей сложности я работал с ним на семи фильмах.

– Отношения все время поддерживали? Все эти годы?

– Ну как сказать… С перерывами. Знаете, как это бывает:случайно столкнешься с человеком где-нибудь на студии или на тусовке, вродеобрадовались друг другу, давно не виделись, надо бы встретиться, посидеть,пообщаться. Встречаемся, общаемся, потом еще пару раз, а потом все сновазатихает до следующей случайной встречи. Только в последний год мы сталивстречаться часто, а до этого так, эпизодически. Бывало, по три-четыре года невиделись.

– И что случилось в последний год? На почве чего выстали так часто встречаться?

– Костя задумал новый проект, хочет снять фильм насовременном мировом уровне, чтобы было много интересных трюков. И он решилпойти по нестандартному пути: сначала придумать эти оригинальные трюки,проработать их, чтобы быть уверенным, что их можно сделать и снять, а потом подних написать сценарий. Ведь сценарист очень часто даже не подозревает, какиеесть технические и акробатические возможности, поэтому придумывает такуюисторию, чтобы все попроще, пореальнее, понимаете? А если сказать ему: можновот так, так и эдак, так у него и фантазия разыграется, и мысли оригинальные вголову придут. Вообще-то никто так не делает, телегу впереди лошади не ставят,но Костя решил попробовать.