Закрыв глаза, всё ещё видела перед собой поникшую фигуру варда. Странная жалость окутала душу, но я не понимала, откуда это чувство.

Проснувшись, я не чувствовала себя отдохнувшей. Скорее наоборот: уставшей и обессиленной. Поднявшись на рассвете, принялась чистить печь.

Вчерашняя проблема с дровами вернулась и приняла ещё большие масштабы.

Теперь и есть готовить было не на чем. Да и мяса нет. Вздохнув, я откинула коврик и распахнула дверь в погреб. Каково же было моё удивление, когда спустившись, я обнаружила пушку зайца и небольшую уже ощипанную и опалённую птицу.

Откуда такое добро?!

Всё так же недоумённо, взяла в руки подмороженный окорочек и тут же увидела овощи в корзинке. Наверное, мои глаза стали раза в два шире, потому как обнаружила я лук, морковь и капусту.

— Это вчера Эгор принёс, пока тебя не было, — вскинув голову, я увидела заспанную мордашку Эмбер, заглядывающую в погреб. — Он твои силки проверил.

Они с Кьерном вместе ходили в Туман. Представляешь, этот северянин запретил ему одному туда соваться. Я вот тут думаю, может и мне прогуляться до северян?

Может, кому попроще да победнее понравлюсь.

Я улыбнулась. Сестра была красивой девушкой, если бы не эта болезненная худоба и синева под глазами.

— Сходи, — отшутилась я, — а вдруг кто клюнет и заживём. А овощи откуда?

— Кьерн, — одним словом, объяснила она. — Я вот всё размышляю, может, зря ты от варда их бегаешь и прячешься. Ты ведь слышала, что их главный князь — вардиган на простой кухарке женился.

Я мысленно закатила глаза. Слыхала я эту сказочку. Вот только не верилось в эти предания совсем.

— Эмбер, ты ведь не ребёнок, откуда столь наивная вера. Ты хоть раз слышала, чтобы князь на крестьянке женился? — я скептически подняла бровь. — Нет, ну. правда. Хоть один пример?

— Слышала, — уверенно заявила сестра.

— И где же такое бывало? — не поняла я, припоминая все сплетни © наших правителях.

— Как где? — Эмбер снисходительно глянула на меня снизу вверх. — В сказках.

Помнишь, сколько их мама рассказывала. А она бы обманывать уж точно не стала.

Я секунду обдумывала услышанное и, наконец, рассмеялась. Ну да, в сказках и не то бывало. Взяв морковку, немного сушёной крапивы и окорочек, поднялась наверх.

Эмбер уже успела вынести ведро с золой и теперь сидела на кровати, поджав ноги.

— Ну, что с дровами-то этими проклятыми делать будем? — поинтересовалась она.

Признаться, я уже и сама боялась идти за ними.

— А у Талии нет? — спросила я с надеждой.

— Нет, я спрашивала, — огорчённо ответила Эм. — Может, вместе к лесу сходим, далеко заходить не станем, так поищем.

Взглянув на сестру, я вдруг поняла, что нуждаюсь в её помощи. Нет, не физически, а морально. Последние дни дались мне с трудом, и я до дрожи в руках боялась идти к Туману одна.

— Давай, возьмём тачку и топор, и спустимся ближе к лесу. Если Туман будет не плотный, то сделаем по-твоему, ну, а если нет, то я войду в лес, а ты останешься ждать, — сделала я ответное предложение.

— Ты, правда, возьмешь меня с собой?! — у Эм глаза на лоб от неожиданности полезли, — Томма, а ты часом не того, может, приболела.

Я пожала плечами и отвела взгляд в сторону, признаваться в своей трусости я не желала.

— Ну, не хочешь… — медленно протянула я.

— Хочу — резко перебила она меня и принялась одеваться, натягивая на худенькие плечи тёплый отцовский свитер.

Через полчаса мы с Эмбер уже спускались с пригорка. Туман был спокойным. Но всё же настораживал. В лес заходить Эмбер, я не позволила. Взяв топор, отправилась туда сама.

Без сожаления рубила тонкие осинки: они просыхали быстрее. Естественно, свежесрубленной древесиной топить если и можно, то очень сложно. Сажи от неё остаётся много. Но я надеялась найти и что посуше. А так в ход шли молоденькие деревца. Да и усилий, чтобы их повалить, требовалось мало. Одно деревце за другим я тащила к Эм. А она там. как могла, рубила их на длинные поленья и складывала в тачанку. За какой-то час я устала так, сповно работала день не покладая рук.

Зайдя в чащу чуть дальше, обнаружила поваленное грозой старое сухое дерево.

Это была удача. Топор запел в моих руках. Уже веселее я стаскивала сухие поленья, кору для растопки, к нашей тачке, обещая замученной Эмбер, что вот это уж точно предпоследнее.

Сестра нервничала, но причину говорить отказывалась. Я её понимала: Туман нервировал и пугал, а она так близко с ним соприкоснулась впервые.

Увлёкшись, я не заметила, как уплотнилась сизая дымка вокруг меня, став практически молочной.

«Томмали, — этот шёпот, раздавшийся совсем рядом, ввёл меня в оцепенение, — сестра, как же ты могла меня оставить».

Лестра!

Замерев, я осмотрелась, ничего, ни теней, ни подозрительных движении, по показаться мне не могло.

«Томмали, — раздалось прямо за моей спиной. Обернувшись, я увидела белесую тень, — мне очень страшно».

Сглотнув, я шагнула к ней, но остановилась. Это тень.

Тень!

Это не моя сестра. Не Лестра. Как это уплотнение тумана может быть моей сестричкой. Как?

«Ты ведь обещала отцу позаботиться о нас, — шептал голос, словно из ниоткуда, — как ты могла позволить мне уйти?!».

— Лестра, — выдохнула я, осознавание болью резануло в груди. — Сестрёнка.

Мертва! Неужели она мертва!

«Ты обещала, Томмали, — слышалось со всех сторон, — как ты могла так поступить со мной?!».

— Лестра, — я крутилась на месте, не понимая до конца, что происходит.

Тень колыхалась, словно её ветром трепало. Я ощущала такую боль и безысходность, страх, обречённость. Но это были не мои чувства. Чуждые.

«Я хотела вернуться домой, — пронеслось над поляной, — и не дошла. Я боюсь остаться одна. Боюсь».

Внезапно впереди меня туман колыхнулся и проступил неясный образ. Человек, идущий ко мне, шатался, словно пьяный и натужно хрипел.

«Томмали, — прошелестел голос, — не бросай меня».

Я понимала, что это мертвец, но не могла сдвинуться с места: словно заворожённая наблюдая за его приближением. Только топор сжала сильнее, но он мне сейчас не помог бы, потому как замахнуться и ударить пусть и мёртвую сестру я не смогла бы. Туман отступал, позволяя мне рассмотреть такие родные черты лица.

Моя младшая сестрёнка!

— Как же так?! — шепнула я. — Ты же ушла на Юг.

«Томмали, — шептал туман, — всё обман, сестра. Туман везде. От него не укрыться. Я так хотела жить. Любить».