Поэтому не удивляйтесь, если после развода вы вдруг перестали хотеть есть, спать и жить. Если кто-то, пытаясь вас утешить, заявляет: «Ну, развелась, и что. Никто ж не умер!» – приводите эту статистику. Прямо и со знанием дела отвечайте:

– Смерть близкого члена семьи разрушает психику человека на шестьдесят три балла из ста возможных. Развод – аж на девяносто один балл из ста. Поэтому мне было бы ощутимо легче, если бы мой бывший муж просто скончался. И ко мне приехали бы два полицейских, таких, в красивой форме, а я, вся такая в черном траурном пеньюаре и с бокалом шампанского, пригласила бы их в гостиную. А они мне сказали бы, так, мол, и так, ваш муж того. И я такая: «Может, мартини, а то у меня психика нарушена на шестьдесят три балла. Ну хорошо хоть он просто умер, а не развелся со мной, а то у меня психика разрушилась бы на девяносто один балл».

Да, вас после таких ответов будут побаиваться. Но, как по мне, лучше пусть побаиваются, чем жалеют. Жалость унижает и не дает заряда энергии. Когда тебя жалеют, хочется закутаться в депрессию, как в саван, лечь и умереть. А так делать не нужно.

Обратитесь к врачу

Я сейчас говорю не о психологах и психотерапевтах. Нет. Сходите в больничку, сдайте анализы. Я пошла к врачу только после расставания со вторым мужем. Просто расставание со вторым было внезапным и быстрым, параллельно я с истерикой уволилась с федерального канала. В тот момент я подумала, что сошла с ума: добровольно лишиться двух источников дохода сразу – это попахивало уже не депрессией, а идиотией. Поэтому я взяла направление к терапевту, а также сдала кровь на гормональный анализ (поскольку подозревала, что у меня какие-то глобальные нарушения в организме).

– Ну что ж, Наталья. Анализы идеальные. Гормональный фон в норме, – начал радовать меня врач.

– Ну, подождите-подождите… Я чувствую панические атаки… Мне хочется реветь иногда.

– Мы все живем в Челябинске, мне тоже иногда хочется реветь, – резонно отметил врач и добавил: – Вы, если вам прямо хочется реветь, вы ревите.

Я зажмурила глаза и постаралась зареветь, чтобы наглядно показать доктору, что со мной что-то не так. Мне, как назло, не хотелось реветь. Красивый диагноз, на который я рассчитывала, не подтверждался.

– Депрессии у вас тоже нет, вы здоровая женщина, все у вас в порядке…

– Да как нет депрессии-то! Я месяц назад на генерального продюсера наорала и ушла с проекта!

– Бывает.

– Я со всеми друзьями уже переругалась! Я к свадьбе готовилась, а тут собрала вещи и съехала из квартиры жениха и написала ему, что я его ненавижу, это как называется, а?

Врач поджал губу и начал что-то писать на листочке бумаги, потом неожиданно спокойно поднял голову и вымолвил:

– Возможно, это называется «плохой характер».

– Плохой характер… – шепотом повторила я. – Плохой характер – это ведь не диагноз? Это ведь не лечится?

– Это не лечится, и это не болезнь, – резюмировал доктор, нацарапал каких-то завитушек в рецепте и вручил его мне.

Сложно описать это чувство, которое волнами накрывало меня, когда я вышла из клиники с бумажкой, на которой синим по белому было написано: «Полностью здорова».

Или «парацетамол».

Или «палеонтология».

Хрен поймешь этот врачебный почерк!

Я до конца не поняла, что там написано. Зато я до конца поняла, что никакой депрессии у меня нет, а есть вредный, скверный, тяжелый характер. Тут ситуация как с алкоголизмом: главное – принять этот диагноз. Главное – не твердить себе: я не алкоголик. Главное – не убеждать себя: у меня хороший характер. Главное – принять эту правду и начать жить по-новому.

Да, начинать жить по-новому в 37 лет не так весело, как начать жить по-новому в 27. И уж тем более не так весело, как в 17, но я начала. Благодаря этому решению я перешла к следующей стадии переживания развода: стадии ПРИНЯТИЯ РЕАЛЬНОСТИ.

Стадия ПРИНЯТИЯ РЕАЛЬНОСТИ началась именно тогда, когда я вдруг заметила вокруг себя других женщин, которые пережили неприятные расставания и разводы. Когда вдруг мне при встрече начали рассказывать свои истории совершенно незнакомые женщины. А однажды даже мне свою историю рассказал совершенно знакомый мне мужчина.

Мы сидели с ним где-то на ступеньках ДК. Наши с ним сыновья бегали где-то неподалеку. А он сидел такой весь знакомый незнакомец и источал запах спокойствия и сигарет. Как будто не было этих лет «холодной войны» и болезненного развода. И мы с ним говорили, как много лет назад: обо всем и ни о чем. Как два старых однополчанина, которые прошли всю войну и выжили. Не из ума, а просто остались живы. И он рассказал мне, как сбежал от своей второй жены после рождения их дочери. И как опять вернулся к ней. И как смирился. На мой логичный вопрос, почему он вернулся, он пожал плечами и спокойно произнес:

– Просто третий раз начинать сначала у меня нет сил.

И я кивнула понимающе и сказала: «Бывает». Бывает. Я не обрадовалась, не обнадежилась, не распереживалась. Я просто сказала, что всякое бывает в жизни.

Вот лакмусовая бумажка вашего окончания переживания развода: если любое воспоминание о бывшем браке навевает какую-то приятную грусть, скорее всего, все пять стадий пройдены.

Как я дошла до фазы принятия реальности, я и сама не знаю. Я просто несколько лет подряд не могла найти выход из темного леса под названием «постразводный период». Я, как заблудшая овца, бродила по этому лесу, натыкаясь на деревья и оцарапывая бока буреломом. Я выбилась из сил и не понимала, когда это кончится и туда ли я иду. И просто шла, шла и вышла на опушку. А могла и не выйти. А могли и волки съесть. Но овца Наташа – смелая овца, деятельная и живучая – вы это уже поняли. Будьте как овца Наташа.

Все эти годы я читала литературу о разводах, говорила с разведенными друзьями и подругами, беседовала с психологами, а потом поняла, что прошло почти семь лет и вся ненависть к бывшему мужу выдохлась, как шампанское в открытой бутылке. Я оглянулась назад, на семь лет переживаний и осознала, что все это можно было пережить за год. Поэтому, если у вас очень много свободного времени и вы любите страдать и блуждать по лесу, как овца Наташа, – делайте как я.

Время лечит

Время лечит, но психолог лечит быстрее. Но время лечит бесплатно.