Споук был запредельно дорогим: каждая доза стоит больше, чем Райлин зарабатывала за несколько недель на монорельсовой станции. Все потому, что он считался легальными наркотиком – его выписывали врачи после многочисленных сканирований мозга и анализа психического состояния пациента. Изготавливали его специально для богатых клиентов, чтобы «снять стресс и нервные расстройства». Райлин взглянула на дату исходного рецепта. Как она и предполагала, выписали его сразу после гибели родителей Корда.

Райлин откинулась назад, балансируя на каблуках и удивляясь этому странному миру. Ведь они с Кордом оба потеряли родителей. Однако пока она работала за почасовую оплату, чтобы обеспечить семью, и даже толком не могла оплакать маму, Корду выписывали индивидуальные наркотики, помогая справиться с душевной болью.

Как несправедливо, с горечью подумала Райлин, но тут же устыдилась собственных мыслей. Он лишился родителей. Не ей судить Корда за то, как он справлялся с утратой.

Вздохнув, Райлин закрыла ящик, в последний раз окинула взглядом комнату и направилась вниз. Распахнув парадную дверь, на ступеньках она столкнулась с Кордом.

– Ой, – смутилась Райлин. – Э… привет.

Она не знала, как теперь разговаривать с Кордом. Раньше она не общалась с теми, кому совсем недавно дала пощечину.

– Ты домой?

Корд был в одежде для тренировки, будто возвращался из спортзала. А может, ходил на пробежку: от его обуви на белых известняковых ступеньках оставались грязные следы.

– Уже четыре часа. – Райлин скрестила руки, застеснявшись своей формы, которая плотно обтягивала грудь.

– Нет, конечно, я не это имел в виду…

– Кстати, спасибо за жевательных человечков. Сестра от них в восторге.

Райлин не знала, зачем сказала это. Ей ведь платили не за то, чтобы вести беседы. Она спустилась на ту же ступеньку, где стоял Корд, и двинулась дальше.

– Крисса, верно? – спросил Корд, ошарашив Райлин этим вопросом. Она не могла поверить, что он помнил имя сестры.

– Да, – тихо проговорила девушка. – Она на три года младше.

Корд кивнул:

– Здорово, что вы есть друг у друга.

Райлин подумала о Корде и Брайсе. Интересно, насколько крепкие у них отношения?

– Прости, – спустя несколько секунд проговорил Корд, – я не хотел тебя задерживать. Ты ведь куда-то шла.

– Да, мне надо встретиться… с Криссой, – запнувшись, ответила Райлин. Она собиралась сказать «с моим парнем», но отчего-то промолчала, не понимая причины.

– Передай ей, что есть еще жевательные человечки, – конечно, если она не станет мучить их так, как ты.

Райлин невольно улыбнулась.

– До завтра, – проговорила она, но Корд уже прикрыл дверь.

«Не бери в голову», – подумала Райлин и направилась к лифту F-линии. Корда Андертона было невозможно понять, да и какой смысл пытаться?

Добравшись до пересечения Парка и Центральной в самом сердце Башни, Райлин прошла металлические двойные двери, обозначенные табличкой «Только для службы лифта».

Спустя несколько минут из раздевалки лифтеров вышел Хайрел, в джинсах и тонкой черной рубашке, которую он надевал под спецкостюм. Голова его вспотела в экранированном и звукоизолированном шлеме.

– Привет, детка. Не знал, что ты заглянешь.

Райлин прижалась к нему. От Хайрела шел столь знакомый запах: смесь пота и металла.

– Захотелось тебя увидеть.

– А что за наряд? – усмехнулся Хайрел.

– Ах этот… – Райлин глянула на форму горничной, о которой совсем позабыла. – Сегодня работала у Корда Андертона. Если помнишь, туда раньше ходила мама. И…

– Серьезно? – резко спросил Хайрел, вмиг перестав улыбаться. Он до такой степени ненавидел людей с верхов, что иногда Райлин становилось страшно. – Какого черта ты пошла к этому подонку?

– Платят там больше, чем на монорельсовой станции, – раздраженно ответила девушка. – Я отпросилась с работы по болезни. Это лишь на время.

– А, теперь ясно. Значит, ты не бросила нормальную работу. – Хайрел положил руку ей на талию. – Новая халтура – повод отметить. Хочешь в «Гавану»?

Это была их любимая кубинская забегаловка, с пряной кукурузой и сильно зажаренным queso[4].

– Конечно!

Райлин последовала за Хайрелом на магистраль, где вечером освещение становилось приглушенным.

Как раз в тот момент на планшет пришло сообщение – ответ Фентона:

«Райлин. Я правда старался проявлять великодушие к вам с сестрой, но я не могу делать поблажки постоянно, – говорилось там. – Вы задолжали за два месяца. Если до конца недели не заплатите, придется вам съехать».

К горлу Райлин подступил ком. Она сразу же позвонила Фентону, но тот не отвечал.

– Все в порядке? – внимательно посмотрел на нее Хайрел.

Райлин не ответила. Мир закружился перед глазами. Все ее вина – почему она решила заплатить банку, а не отдать деньги за аренду? Она была слишком уверена, что сможет выторговать у Фентона еще месяц, ведь делала так не раз. Теперь же все рушилось, и Райлин не знала, как уладить дела.

«Деньги будут к пятнице», – дрожащими руками набрала она ответ, хотя понятия не имела, откуда их взять. Может, занять у Хайрела? Правда, его семья считала каждый пенни. А может, Корд заплатит ей аванс?

Корд! Мысли вернулись к тому, что Райлин нашла сегодня в нижнем ящике. Вот и ответ.

– Все будет хорошо, – сказала она Хайрелу, злясь на себя за такие мысли.

Но больше всего Райлин злило то, что другого выхода не было.

Когда Эйвери с Атласом подлетели к апартаментам Коулов, у нее скрутило живот. Ей удалось превратить свидание Атласа и Леды в групповой сеанс игры Дополненной Реальности. Эйвери повторяла себе, что все в порядке и она не делает ничего плохого, но в глубине души знала, как эгоистично поступает.

При виде крыльца перед домом Леды ей внезапно вспомнилось, как они с подругой впервые напились. По крайней мере, пытались: голова шла кругом, они дурачились, слегка охмелев от вина с содовой, которое дал им Корд. Домой они решили не заходить, пока не протрезвеют, на случай если их услышат родители Леды. В итоге полночи просидели на ступеньках крыльца, рассказывая друг другу истории и хихикая по пустякам.

– Сообщим Леде, что мы здесь? – спросил Атлас.

– Да, конечно.

«Мы снаружи», – отправила фликер Эйвери и вдруг поняла, как ослабела их переписка. Они общались с Ледой постоянно: отправляли друг другу селфи, жаловались насчет школы, пересылали сообщения парней, чтобы вместе над ними поразмышлять. Но за последние пару дней связь почти прервалась.