Это был их первый пункт после Зосмы, и потому первым опытом Лазло в качестве секретаря Богоубийцы стал наем Эблиза Тода – архитектора Небесного Шпиля, самого высокого здания в мире. Оно действительно поражало воображение. Снаружи выглядело как гигантская вытянутая морская ракушка или рог единорога, пробившийся из-под земли. Говорили, что оно тянулось вверх на двести метров. Это была простая элегантная спираль, без окон и украшений. Сириза славилась своими шпилями, и этот был их королем.

Эрил-Фейл был весьма впечатлен и согласился на все требования Эблиза Тода, чтобы убедить его отправиться в Плач. Лазло в своем официальном качестве подготовил официальный договор, и обе стороны его подписали. Невиданная делегация уже собиралась ехать дальше, как вдруг Лазло упомянул о сплетне, которую случайно подслушал.

Что одна девушка залезла на Небесный Шпиль.

– Без веревок, – поведал он Эрил-Фейну. – При помощи одних лишь рук и босых ног, втиснувшись в единственную расщелину, которая поднималась спиралью от основания до вершины башни.

– И что, она добралась до верхушки? – полюбопытствовал мужчина, прищуренно глядя на здание, чтобы оценить осуществимость такого подвига.

– Говорят, что да. Насколько я понял, за это ее посадили в тюрьму.

– В тюрьму?! За то, что залезла на башню?

– Нет, за то, что ограбила могилу, – поправил его Лазло.

И не важно, что мужчина, для которого ее построили, все еще жив. Небесный Шпиль – это королевская гробница, и для посмертных покоев короля уже подготовили всевозможные предметы роскоши. Помимо отверстия в вершине (для «дыхания душ») внутрь вел лишь один вход. Его ни при каких условиях не оставляли без охраны, но когда казначей вошел в гробницу с двумя охапками ицала (банки, содержащие души животных; практику раба-ицала и жены-ицала, к счастью, упразднили), то обнаружил девчонку, сидящую в позе «лотоса» на драгоценном саркофаге и жонглирующую изумрудами.

Она призналась, что залезла по шпилю и пробралась внутрь через отверстие, но заявила, что пришла не грабить. По ее словам, она всего лишь тренировалась жонглировать. Разве другие поступили бы иначе? Когда Эрил-Фейн пошел в тюрьму и обнаружил избитую, лысую беспризорницу в ржавых кандалах, еле живую от голода и защищающуюся гвоздем, то спросил, зачем она это сделала, и девушка гордо ответила: «Потому что могла».

Лазло предположил, что воин взял ее с собой по той же причине: потому что она могла подняться на двухсотметровую башню с одними лишь крошечными ручками и босыми ногами. Он не знал, чем им может пригодиться это умение. Очередной кусочек головоломки.

– Эблиз Тод: мужчина, который смог построить башню.

– Каликста Дагаз: девушка, которая смогла на нее взобраться.

– Тион Ниро: алхимик, который дистиллировал азот.

– Джонвит Белабра: математик.

– Фатмус Музейв: натурфилософ; любит заявлять, что его поприще не что иное, как «физические законы Вселенной», но на деле его направленность немного уже: магнитные поля.

– Кей Илфурт: инженер.

– Феллеринги: металлурги; братья-близнецы.

– Форчен Кетер: художник, всемирно прославившийся своими фресками и известный в узких кругах катапультами и осадными орудиями, которые он спроектировал для ссорящихся королей.

– Дрейв: просто Дрейв, так называемый подрывник, чья работа заключалась в том, чтобы устанавливать бомбы в шахтах, и в заслуги которого входило подрывание кусков гор.

– Солзерин и Озвин Ио, супружеская пара: она – механик, он – фермер-ботаник; вместе они изобрели аппарат, который назвали шелковыми санями. Летательный аппарат.

Вот и все делегаты Богоубийцы. Поскольку о проблеме Плача им ничего не рассказали, кроме того что это «тень темных времен», единственной подсказкой для теорий были… они сами. Ответ, по их мнению, нужно искать во взаимодействии знаний. Если подойти к вопросу с другой стороны – какую же проблему могут решить подобные навыки?

Как уже пожаловалась Каликста, большинство теорий были военными и включали в себя покорение, оружие и защиту. Лазло их понимал – осадные орудия, бомбы и металл намекали на такое развитие событий, – но сам сомневался, что дело в чем-то столь тривиальном. Эрил-Фейн сказал, что проблема не представляет опасности, да и вряд ли тизерканский генерал оставил бы свой город на столь длительный период, если бы тому что-то угрожало. Но что-то не давало им покоя. Фаранджей позвали, чтобы «отправить последний призрак прошлого туда, где ему и место», как он сказал. Лазло единственный, кто подумал, что воин мог говорить в буквальном смысле. Предположим, что там призраки. Богоубийца. Призраки мертвых богов? Это он точно не запишет в книжку Каликсты. Во-первых, эти люди едва ли из тех, к кому стоило бы обращаться за помощью при такой дилемме, и, во-вторых, их насмешкам не будет конца.

Поэтому он не поделился своей теорией? Боялся, что над ним посмеются? Нет. Все потому, что он хотел, чтобы Каликста оказалась права: чтобы правда была гораздо удивительнее всего, что они могли представить. Лазло не хотел угадывать ответ, даже ради пяти сотен серебреников. Он хотел завтра подняться на вершину Пика, открыть глаза и увидеть.

«В тот же миг, как вы увидите город, – пообещал им Эрил-Фейн, – вы поймете, в чем дело».

В тот миг, как вы увидите город.

Миг.

В чем бы ни крылась проблема, она станет очевидна с первого взгляда. Это еще один кусочек головоломки, но Лазло не хотел сосредотачиваться на нем.

– Я не хочу угадывать, – сказал он Каликсте. – Я хочу удивиться.

– Так удивись! – раздраженно фыркнула она. – Тебе не обязательно говорить правильный ответ – достаточно просто интересный.

К этому времени они уже вернулись в лагерь. Низкие шерстяные палатки подняли, тизерканцы построили спектралам большой павильон из той же вареной шерсти. Верблюды со своей мохнатой шерсткой коротали ночи под холодными звездами. Караванщики сняли с них груз, укладывая свои тюки за ограду от ветра, хотя пока вечер был тихим. Столб дыма от костра поднимался прямо к небу – как заколдованные веревки на рынке в Алконости, которые висели в воздухе, пока по ним ползали мальчики.

Фаранджи до сих пор ждали ужина. В небе кружили падальщики, они отвратительно кричали, что Лазло перевел для себя как «Умирайте уже, мы голодны!».

Эрил-Фейн выпустил посыльного сокола, и тот ворвался в ряды птиц, выкрикивая хищное предупреждение, прежде чем полетел к Пику. Лазло наблюдал за его полетом, и это больше, чем что-либо другое, намекнуло ему на близость к их месту назначения.

Невероятная неизбежность его невозможной мечты.

– Ладно, – сказал он Каликсте. – Твоя взяла.

Девушка откинула голову и громко заулюлюкала, отчего все в лагере обернулись.

– Тише, банши, – хохотнул Лазло. – Я расскажу тебе одну теорию, настолько дикую и невероятную, насколько смогу.