– На опознание может прийти любой человек, устно или письменно обратившийся с заявлением о пропаже родственника или знакомого и назвавший схожие с предъявляемым для опознания объектом приметы, – выдал Крячко.

– Значит, и я могу, – заявила Катерина. Она ни слова не поняла из того, о чем говорил Крячко, но голос ее звучал уверенно.

– Поймите, это не так-то просто. Одно дело – взглянуть на фото, и совсем другое – видеть перед собой труп родного человека, – попытался объяснить Гуров. Идея с опознанием была хороша, но ему показалось, что сама Катерина относится к своему предложению как-то слишком легкомысленно.

– И что? – настаивала девушка. – Пусть сложно. Вы не подумайте, я это понимаю. Но ведь у Катюхи, кроме меня, только бабка столетняя в глухой деревне. Разве ей будет легче опознать тело внучки? А ведь придется, если этого не сделаю я. Верно?

С этим спорить было сложно.

– Хорошо, если вы готовы, не будем терять драгоценное время, – уступил Гуров. – Поедем прямо сейчас?

– Поехали!

Гуров пожалел, что не переправил тело Екатерины Митеревой из Лианозовского трупохранилища в морг Юркова. Ему казалось, что обстановка малого морга более щадящая, да и Серега Юрков в роли предъявителя тела ему больше импонировал. Но все сложилось так, как сложилось, и изменить он уже ничего не мог. На машине полковника они отправились в трупохранилище, предварительно предупредив местных санитаров о необходимости подготовить тело.

По дороге Гуров объяснил, как проходит процедура опознания, предупредил, что Катерине придется дать подробнейшее описание общих примет Митеревой, а также вспомнить все особые приметы. Еще он предупредил, что тело неизвестной не в самом лучшем состоянии, так как после смерти прошло довольно много времени. О том, как сильно пострадало лицо девушки, Лев не решался сказать до самого последнего. Только когда машина остановилась у входа в трупохранилище и все трое вышли из нее, он задержал девушку и мягко заговорил:

– Катерина, вы должны узнать еще кое-что. Наверное, мне следовало сообщить об этом в первую очередь, тогда вы, возможно, отказались бы от опознания, но так уж получилось, что, кроме вас, нам действительно не к кому обратиться, а для эффективности расследования нам нужно знать имя жертвы.

– Говорите, – решительно произнесла Катерина. – Не думайте, это я с виду такая хрупкая и глуповатая. На самом деле я сильная. Вот увидите!

– Черт, ты должен был ее предупредить, – вмешался Крячко. – Посмотри, что ты наделал. Она же совершеннейшее дитя!

– Что предлагаешь ты? – вспылил Гуров, он и сам понимал, что Катерина совершенно не готова к тому, что ей предстояло пережить, но другого пути не видел.

– Надо привезти сюда Харитона, – неожиданно предложил Стас.

– Забудь! – возразил Гуров. – Ты не хуже меня знаешь, что он не поедет. И потом, как он будет ее опознавать?

Крячко понял, на что тот намекает. У девушки, которую требовалось опознать, практически полностью отсутствовало лицо, а остальные части тела Харитону знакомы не были, так как он не был близок с Митеревой. Катерина же, напротив, общалась с девушкой не один год. Она наверняка вспомнит что-то, что есть на теле только у ее подруги. По крайней мере, Гуров искренне на это надеялся.

– Ладно, чего уж теперь, – махнул рукой Стас. – Валяй, рассказывай!

– Да, рассказывайте, к чему мне готовиться, – вторила за Крячко Катерина. – Говорите, не бойтесь.

– Вашу подругу, если, конечно, это она, нашли в зарослях камышей на дне лодки, – тщательно подбирая слова, начал Лев. – Она пробыла там около четырех недель.

– А, понимаю, вы хотите сказать мне про трупные пятна, гниение кожи и разложение. – Гурову показалось, что Катерина облегченно вздохнула. – Не волнуйтесь, об этом я подумала. Не знаю, как это отразится на моем желудке, врать не стану, но относительно психики можете быть спокойны. В обморок я не упаду, истерики закатывать не стану. Я уже взрослая.

– Это не совсем то, о чем я хотел предупредить, – настойчиво продолжил Гуров. – Итак, повторюсь. Тело девушки четыре недели пролежало в лодке, в гуще камышей. Ноги ее все это время находились в воде вне лодки. От кожных покровов и мышечной ткани мало что осталось.

Он намеренно выдержал паузу, наблюдая за реакцией Катерины. Но та держалась молодцом. Не охала, не морщилась, просто стояла и молча слушала. Посчитав возможным, Лев продолжил:

– Кроме этого, серьезно пострадали мягкие ткани лица. От носа и глаз практически ничего не осталось. Пострадали и щеки, а еще внутренности. На животе кожи не осталось, на руках только частично.

– Послушайте, не проще ли сказать, что от нее осталось, чем перечислять все то, чего она лишилась? – Хладнокровие стало покидать Катерину.

– Ничего, вы справитесь, – положил руку ей на плечо Стас. – Пойдемте, вы уже достаточно услышали.

Во внутреннем дворе Лианозовского трупохранилища их встретил санитар с подозрительно бодрым выражением лица. Узнав, кто перед ним, он растянул губы в широченной улыбке и, пьяненько захихикав, сообщил:

– А я знаю, вы за дамой! Колюня как раз готовит ее.

Он собирался сказать еще что-то, но Гуров успел подать знак Крячко, и тот быстренько убрал подвыпившего санитара с глаз Катерины.

– Не обижайтесь на него, – проговорил Лев. – Работа у них своеобразная, поневоле отпечаток накладывает.

– Я понимаю, – ответила Катерина, но по ее виду было понятно, что глупая шутка санитара шокировала ее куда больше, чем рассказ полковника о степени тяжести состояния подруги.

До помещения с холодильными камерами добрались без происшествий. В дверях комнаты под номером восемь их ожидал дежурный санитар. Поздоровавшись с пришедшими скупым кивком головы, он провел их внутрь помещения, сверился с документами, подвел к дверце с нужным номером и, взявшись за ручку, вопросительно взглянул на Гурова. Тот перевел взгляд на Катерину, щеки у нее побледнели, глаза расширились, но в целом выглядела она бодро.

– Катерина, вы готовы? Если сомневаетесь…

– Нет, нет, я готова, – поспешила заверить девушка. – Правда, готова.

– Хорошо, – кивнул Лев и попросил санитара: – Открывайте.

Дверь холодильной камеры медленно поползла в сторону. Внезапно Катерина схватила руку Гурова и что есть силы сжала.

– Все будет хорошо, – подбодрил он ее.

Санитар выдвинул полку и после минутной паузы откинул простынь, покрывающую голову неопознанного трупа. Катерина смотрела во все глаза и не могла поверить, что то, что она видит, когда-то было человеком. «Это даже не лицо, это какое-то месиво. Просто жестокий шутник взял глину и вылепил это уродство. Нет, не может быть, чтобы это была она. – Мысли в голове Катерины проносились со скоростью урагана. – Точно. Это не она, я же говорила. Говорила».

– Катерина, откройте глаза, – услышала она мягкий голос Гурова, который вернул ее в реальность.