— Кто ты? Как сюда попала?

— Прости, я не могу ответить.

— Но твой родной язык — испанский, верно?

— Да.

— Значит…

— Молчи. Вопросы потом. Экскурсия ещё не окончена.

Получив энергию, тарелка дёрнулась, словно освобождаясь от невидимых захватов. Кутаясь в фиолетовую шубу, устремилась дальше, в самое сердце Атлантики. Сердце Краснова ёкнуло в предвкушении самой масштабной картины, которая только существуют на планете.

Срединно-Океанический хребет сначала нарисовался на кабине в виде тонкой линии. Но уже вскоре темнел воочию величайшей горной цепью. Колоссальной стеной, протянувшейся на десятки тысяч километров и опоясывающей всю Землю кривым кольцом. Тарелка рядом с ней казалась маленькой мошкой: размах, несоизмеримый ни с чем на суше. Словно плотина, увеличенная в сотню раз и не имеющая начала и конца.

Тарелка начала медленный подъём. И чем выше поднималась, тем грандиозней была открывающаяся панорама. Ил и песок остались далеко внизу. Перед глазами рядами возвышались острые скальные пики, каждый из которых был выше предыдущего. Между рядами темнели узкие ущелья, из отдельных пиков выбрасывались и поднимались вертикально вверх струи чёрного от минеральных веществ, кипятка. Рядом переливалось марево, искажающее картинку. Чуть поодаль высились высоченные, с девятиэтажный дом трубы, из которых тоже поднимался «дым».

— Чёрные курильщики — прошептал Олег, разглядывая ряды образований, вокруг которых процветала глубоководная жизнь.

Плотно, спина к спине там стояли белые трубочки, из которых то и дело высовывались коричневые червяки. По ним ползали белые крабы, отрывая клешнями кусочки плоти и засовывая себе в рты. Странные тупоголовые рыбы шевелили плавниками, раздувая жаберные крышки.

«Тарелка» поднималась всё выше и выше, пока, наконец, не достигла вершины хребта. Это был апогей экскурсии: рифтовая долина, граница двух платформ, медленно расходящихся в разные стороны. Цепь подводных вулканов непрерывно выдавливала из себя оранжевую лаву, которая, застывая, мгновенно чернела, тут же лопалась неровным ярким зигзагом, пузырилась газами, снова чернела, разрасталась, ползла вниз по склонам, будто слезы по щекам. Удивительное, завораживающее, скрытое от посторонних глаз зрелище.

— Я всю, всю свою никчёмную жизнь мечтал увидеть нечто подобное. Но духу не хватало вот так вот взять и всё изменить. TV, интернет, games, books. Всё, что угодно, но лишь бы в тепле, да на сытый желудок. Отворачиваясь от реальности и подменяя подделкой. Спасибо тебе огромное. Не знаю, как благодарить. Прости, но я не могу поверить, что ты показала всё это только для того, чтобы вызвать эмоции. Так зачем?

Она долго не отвечала. Была сама на себя не похожа. Смотрела, не отрываясь, на величественное действо, разворачивающееся вокруг. Он чувствовал, что внутри неё идёт борьба, а потому терпеливо дожидался ответа. Аппарат медленно плыл вдоль границы литосферных плит, прямо над вулканами.

— Сыграй мне…

Он не поверил своим ушам:

— Что? Здесь? Сейчас?

— Да.

Поражённый, он потянулся к кейсу, открыл, взял инструмент, тронул струны.

Сглотнул:

— Что именно?

Она не повернула головы:

— Что хочешь.

Он не долго думал. «Ланфрен-Ланфра» как-то сама собой заиграла перебором-восьмёрочкой. Простенькие аккорды, очаровательная мелодия из «Гардемарин». Красивейшая девушка совсем рядом и он — тюфяк тюфяком, безнадёжный романтик.

Волосы спали с её виска, открыв ухо, кончик которого пылал красным. Она накрутила прядь на палец, не отрываясь глядя вдаль. В кабине повисла мёртвая тишина.

— О чём она?

Его затрясло. Ну, зачем, зачем он выбрал именно эту песню? Не мог выбрать что-то другое? Он уставился вниз, перебарывая дрожь.

— О любви.

И словно в ухо ударили. Она смотрела уже на него, приоткрыв губы, от природы красные, словно коралл. А он не смел поднять глаза. Тридцатилетний подросток, дурак и размазня, как метко прозвал Тимур.

— Дерьмо!

— Что?

— Западня, вот что.

— Какая западня? Кто? Ничего не… Вот чёрт!

Тарелку окружили со всех сторон. Аппарат резко взмыл ввысь, океан под ним раскрасился голубоватыми росчерками. С десяток других, похожих аппаратов устремились в погоню.

Тарелка, маневрируя, неслась к поверхности с фантастической скоростью. Стрельба велась непрерывно, трассеры вспыхивали слева, справа, под и над ней. К счастью пока в «молоко». Чернота над головами побледнела, сапфировой толщью океанской воды.

Ещё через несколько секунд НЛО выпрыгнул из воды рядом с военным кораблём и, не снижая скорости, рванул в небо. Капитан американского эсминца расплескал кофе, выругался и что-то проорал в микрофон. Сыграли тревогу.

Стая преследователей возникла из ниоткуда, обстреляла беглеца, превратившегося к тому времени в точку, устремилась следом. Эсминец запустил систему «Иджис». Развернулись зенитные автоматы, отъехали в сторону колпаки контейнеров, открыв головки ракет. Вслед тарелкам выплеснулось море огня и железа. Тысячи снарядов, десятки ракет. И вся эта убийственная мощь разбилась, словно волна о скалу. Ни одной царапины на корпусах. Краснов, видевший эту картину, нервно рассмеялся.

Было пасмурно. Тарелка Заэттры пронзила хмурые тучи набиравшего силу циклона, полетела внутри. Кабину закрыла сплошная серая пелена. Сзади снова попытались стрелять, но опять не попали. В нужный момент она совершила резкий вираж с убийственной перегрузкой, вынырнула из облаков. Обычный самолёт давно бы развалился, а его лётчик стал покойником. А этой — хоть бы хны. Понеслась дальше, кутаясь в свою шубу и оставив преследователей в дураках.

— Теперь мне можно говорить? — осторожно поинтересовался вконец офанаревший от всего пережитого Краснов.

Заэттра расцепила зубы:

— Теперь можно.

— Что это было?

— Внешний враг.

— И какой он?

— Великаны живут и за разломом тоже. У них свой правитель, своя территория.

«Великаны в Америке? Интересно, только в Северной, или в Южной тоже?»

— У вас с ними война?

— Да. Какая же я дура! Решила прокатиться вдоль границы!

Олег покраснел, но смолчал. Они поднимались всё выше. Земля внизу округлилась, небо потемнело. Ярко засияло солнце, стали видны звёзды. Удивительный аппарат. Человечество пошло бы на всё, чтобы обладать технологиями его изготовления.

— Он что, до Луны может долететь?

— Может. Только делать там нечего. Нужно возвращаться.

Тарелка на мгновение зависла, а затем камнем упала вниз.