– Я не в Париже.

– Где же, в таком случае?

– В Динаре.

Представив, как Аврора гуляет в Сен-Мало, бродит, словно призрак, среди вилл, я задумалась, где она могла обосноваться: в гостинице или у своей матери? Однако похоже, что Флоранс Дельбар искренне верит в сценарий суицида, разработанный братьями Барле. Я вспомнила ее искаженное от ужаса лицо, когда она увидела, как я появляюсь между двух могил на кладбище Рокабей. Для нее приемная дочь на самом деле исчезла с лица земли раз и навсегда.

– Вы хотите… Вы хотите, чтобы я к вам присоединилась?

Я чувствовала, что готова сделать все, лишь бы не разрушить зарождавшуюся между нами хрупкую связь. Каждое произнесенное Авророй слово, как мне казалось, выводило несчастную женщину из той пещеры, куда заточил ее Дэвид, и возвращало обратно к живым людям.

– Да, это хорошая идея, – произнесла она, немного поколебавшись.

– Ладно, отлично… Где вы хотите, чтобы мы встретились?

– Я не знаю… скажем… в «Рош брюне».

Какая прекрасная, какая волнующая, какая печальная и романтическая мысль… «Рош брюн», именно то место, куда судьба заточила ее более двадцати лет назад. Именно там она покинула этот мир, чтобы скрыться в неопределенности тайного существования. Я бы скорее предположила, что Аврора будет избегать того места, где она лишилась всего. Зачем возвращаться именно туда, где жизнь ускользнула от нее? Что она могла ожидать от возвращения к этим истокам?

– Вы уверены? – удивилась я.

– Да. Все остановилось для меня там… Но кто знает… Может быть, жизнь сможет сделать там новый виток для вас.

Мелодраматичные нотки ее речи тронули меня. То, что она таким образом ассоциировала меня со своей судьбой, надеясь, что я ускользну от злого рока, который поразил ее, показалось мне залогом искренности. Элегантный способ разрушить стену подозрений и ревности между нами.

Может быть, я ошибалась. Может, слишком надеялась на встречу с ней. Что я могла ожидать от женщины, которая провела двадцать лет своей жизни в тюрьме лжи и молчания? Была ли она еще в здравом уме? Не удовольствуется ли она тем, что будет пересказывать истории, сочиненные Дэвидом, ее братом?

Я повесила трубку после того, как мы договорились, что я как можно быстрее увижусь с ней в Динаре – было условлено, что она будет появляться в той же самой телефонной будке в шестнадцать часов для того, чтобы мы назначили более точное место встречи.

Я зарылась в убежище из мятых простыней в недоумении. А что, если это всего лишь очередная ловушка Дэвида Барле?

После своих угроз преследования он резко изменил поведение и сейчас, напротив, демонстрировал одну из самых примирительных манер. Я не могла удержаться от брезгливой гримасы при воспоминании о том слащавом послании, которое Дэвид прислал в день моего двадцатичетырехлетия. И это в тот самый момент, когда он скидывал груз собственных ошибок на моего мужа. А сейчас Аврора таинственно выплыла из своего укрытия… Внезапно она изъявила желание поделиться со мной секретами мученицы, принесенной в жертву на алтарь соперничества между братьями Барле… Какое совпадение.

Нет, нет, нет… Я, без сомнения, доверчива, но не до такой степени, чтобы проглотить это. Неужели он действительно боялся, что я обнародую подробности его прошлого, и решил внезапно пустить в ход такое средство? Достать из рукава свою сестру и жену в качестве последнего козыря?

– Я начинаю думать, что ваша статья в «Экономисте» напугала Дэвида так, что у него душа ушла в пятки, – предположил Маршадо, когда я наконец позвонила ему. – Должно быть, он решил, что если вы способны опубликовать подобное, то, не колеблясь, раскроете все, что знаете на сегодняшний день.

– Однако он не знает того, что мы прячем в рукаве, вы и я.

– Мы добрались до Авроры, до Эмили… Он это знает. И это уже много.

Дэвид ожидал, что мы обратимся в суд, чтобы донести на его единокровный брак?

– Согласна. Но я все-таки не поеду туда, чтобы поболтать с ней, словно с давней подружкой. Это смешно…

– На сегодняшний день, – громко произнес Франсуа, – Дэвид полагает, что преимущество на его стороне. И при всей объективности, так и есть: ему удалось скомпрометировать Луи в двух случаях, он разрушил мой брак, скоро ему предстоит слияние с корейской компанией. И вот он делает новый обманный ход конем с Авророй, чтобы задобрить вас.

Маршадо, безусловно, все четко продумал. Но я отказывалась разделить с ним это воинствующее желание. В отличие от него я не хотела поставить Дэвида на колени, заставить его истекать кровью. Я стремилась лишь к тому, чтобы Дэвида увидели разоблаченным, обнаженным, представленным перед неумолимым взором истины.

– Если вы туда не поедете, – продолжал Маршадо, – он насторожится. И затем, кто знает, как Аврора поведет себя, встретившись с вами лицом к лицу. Всегда можно ожидать, что она расколется и расскажет больше, чем ожидалось.

– Безусловно, но если я поеду туда, я рискую пропустить ближайшее слушание дела Луи…

Я не стала упоминать мнение Зерки по этому поводу.

– В таком случае… Только вы сама можете принять решение. Но мне кажется, вы больше поможете Луи, если продолжите свои расследования, чем если будете бессильно терзаться на скамье XV палаты суда.

С одной стороны, Луи запрещал мне продолжать раскопки своего прошлого. С другой – Зерки отказывал мне в праве оказать поддержку мужу, как я это представляла себе. В обоих случаях у меня было ощущение, что я против своей воли стану вести игру на стороне Дэвида. Это больше не было двойным ограничением, это уже не было дилеммой… Это было погружением во вселенную, где давление окружало со всех сторон, ограничивая каждое мое действие, каждую мою мысль.

Я позвонила Соне и отдала принятие решения в ее руки.

– Если я прямо сейчас отправлюсь в Динар, ты поедешь со мной?

– Эм, да… Почему бы и нет?

– Уверена? Это не обломает твою лав стори в самом ее разгаре?

– Ну… С сегодняшнего утра все стало несколько сложнее.

Замалчивание против замалчивания, Маршадо тоже воздержался и не стал рассказывать мне, как развивается его бурный развод. Сесиль совсем не собиралась признавать свою вину и перешла в наступление: установив при помощи судебного пристава-исполнителя факт оставления мужем места жительства семьи, она наняла частного детектива, чтобы следить за похождениями Франсуа. Теперь она угрожала установить факт прелюбодеяния, что позволило бы ей потребовать у судьи по семейным делам развод по вине супруга. Нет более озлобленного человека, чем тот, кто знает, что он виноват…

Маршадо был вынужден попросить Соню временно покинуть «Реле-де-буа», небольшую двухзвездочную гостиницу, где их любовь наконец начала расцветать в янтарном свете солнца, проникающего через листву растущих по соседству каштанов.