– Нам налево.

Мы медленно пошли вдоль стен. Я заметила, как Костя внимательно рассматривает фотографии, и с каждым разом его глаза становились все больше и больше.

Да, мама может шокировать. Снимала она в основном природу, но на некоторых встречались люди и звери.

Мы становились напротив двери в мою комнату, но Костя не стал к ней поворачиваться, а пригнулся к одной из фотографий, внимательно всматриваясь.

– Не могу понять, что это в углу. Пакет?– задумчиво проговорил он, нахмурив брови.

Я тоже нагнулась, тёплое Костино дыхание обдало щеку.

Вот только я сразу поняла, что это не пакет запечатлён. Это хм… (стыдно как-то). Нашего кота Василия я с пакетом не спутаю. Он сидел, выставив хвост трубой и делал свои кошачьи дела.

– Это … пакет. Да, с удобрениями. Вот тут так и написано, – я указала на табличку с надписью "Чтоб был хороший урожай, получше землю удобряй."

Надеюсь, это мама неспециально.

– А вот эта мне больше нравится, – ухмыляясь, он показал на другую фотографию с надписью " Ягодки в этом году особенно удались". Посмотрев на картинку, я чуть не застонала в голос. Мама! На фотографии была запечатлена грядка с клубникой и я. Я стояла, нагнувшись и погрузив руки в листву, но этого не было видно, ведь я стояла к камере спиной и на первый план выходили стройные ноги и коротенькие шортики. Я почувствовала, как щеки покраснели и шея начала зудеть. Придётся навести ревизию среди маминых работ. И причем срочно.

Больше мы не стали задерживаться и меня доставили в комнату, усадив на постель.

За последние десять лет в ней мало что изменилось, да и я не хотела что-то менять. Раньше было жалко, а потом стало не нужно. Все равно в родительском доме я теперь просто гость. Этот приют моего детства был небольшой прямоугольной комнатой, стены обклеены поблекшими за столько лет обоями с розами, из мебели – кровать, комод, и письменный стол. Комод находился напротив кровати, а вся стена над ним была заклеена плакатами с Серёжей Лазаревым во всей красе. Кумир моего детства.

Я же смотрела за Костей, который очень внимательно осматривался по сторонам: обратил внимание и на старую коллекцию бегемотов из Киндер Сюрпризов, и на плакаты, глядя на которые недовольно нахмурил брови. А мне стало как-то неловко, будто он мое нижнее белье рассматривал.

– Очень… мило.

– Это все старое.

– Дети! – нарушила наше уединение залетевшая в комнату мама. – Стол накрыт. Поторопитесь.

Вдруг во дворе рвано взревел двигатель. Я от неожиданности дёрнулась.

– Господи! Что это?

– Да это дедушка шалит. Молодость вспоминает. У него этот.... тест драйв.

– Мама, а он нормально, не угробит? А-то Константину ещё назад ехать.

После моих слов они синхронно замерли. Я опять чего-то не знаю. Это уже начинает утомлять и раздражать.

– ТАК! – я уже хотела подняться и начать разбор полётов, но они вдвоём поспешили меня остановить

– Доченька…

Начала было мама, но ее прервал Костя:

– Наташа, меня твоя мама любезно пригласила погостить у них. Отдохнуть от рабочей суеты.

– Так… а меня не спросили, значит. Может, я не хочу его видеть рядом. Я не хочу тебя видеть.

Ткнула пальцем в него – мама охнула.

– Какая невоспитанность! Костинька, пойдём, дорогой, я покажу тебе твою комнату, – с высоко поднятой головой мама вышла. Константин задержался.

– Не злись, Наташ, – голос звучал миролюбиво.

– Не злиться? Не злиться? – рычала я. – Да вы тут все сговорились за моей спиной. А ты самый главный.

– Поверь, все не так!

– А как, черт возьми? – Я разозлилась, обида терзала сердце, вызывая гнев на всех и на себя. Есть выражение "собака на сене"– вот так я себя и ощущала. В комнате повисла тишина. Мы смотрели друг на друга. Что я хотела в нем увидеть? Говоря по правде, и сама не знала. Не готова пока принять его и возродить доверие.

– Мне уехать? – тихо проговорил он.

«Конечно!»

– Оставайся.

Он молча вышел, а я завалилась спиной на кровать и бездумно уставилась в потолок.

Через пару минут в такой медитации меня застала мама.

– Наташа, даю пятнадцать минут на сборы. Иначе садимся без тебя.

– Ну мама....

Как с ребёнком. Мама никогда не измениться.

Пришлось подниматься. Дождавшись от меня начала действий, мама одобрительно кивнула и ушла.

Через двадцать минут, за которые я успела принять прохладный душ и переодеться в широкие джинсовые шорты, клетчатую свободную рубашку и один носок, за мной пришёл Константин.

Его волосы были влажными, и одет он был попроще: лёгкое спортивное трико и белая, свободная футболка которая весьма интриговала.

– Мадам, разрешите вас сопроводить к столу?– лёгкий поклон и полуулыбка. Такое глупое заигрывание подтопило мою обиду. Всё-таки он не пробиваем.

– Разрешаю.

Проходя на костылях мимо стены фотографий, я глазами пыталась зацепить все фотографии с моим присутствием – хочу запомнить на будущее.

На лестнице пришлось воспользоваться помощью Кости и прокатиться на руках.

В столовой царила оживлённая обстановка. Женщины накрывали на стол, девочки сидели на полу возле журнального столика и копались в какой-то красной коробке, деда не было, дядя Стас с папой сидели за столом и что – то бурно обсуждали. Была у них мания все разговоры сводить в политику и как на Руси жить плохо.

Заметив нас, они дружно помахали нам с Костей, и мы, переглянувшись, решили составить им компанию.

Просидела буквально пять минут, послушала, что коммунальные платежи вновь подорожают, а пенсия и зарплата нет. Причём Костя разговор охотно поддержал. Я поднялась, сунула костыли подмышки и направилась в сторону кухни.

– Тебе помочь? – обратил на меня внимание Костя.

– Сама доберусь.

Пока я шла к кухне, почти физически ощущала сверлящий спину взгляд.

На маминой территории было гораздо веселее: играло радио "Дача", а женщины вели непринужденную беседу, посмеиваясь друг над другом.

– Подмога прибыла. Что мне делать?

– Садись за нарезку. Овощи, фрукты, мясная и сырная тарелки на тебе.

Тётя Вера дала указания.

– Вот бы тебя ещё за солянку поставить, но на этот раз не судьба, – это уже Настя добавила.

– Мы как раз обсуждали твою солянку. Дай рецепт, а?

Сестра сложила руки в умоляющем жесте, причем даже нож не удосужилась из ладоней убрать. Почти угроза.