Он назвал ту же цифру, что и прежнему собеседнику, досчитал до десяти и продолжил:

— Я понимаю, но ничего не могу поделать. Такую цену назначил продавец… То есть назначила… клянусь здоровьем, я от себя не прибавил ни доллара, занимаюсь этим исключительно из уважения к вам! Исключительно! Безусловно, я мог бы предложить камень кому-нибудь другому, да хоть тому же Валентину Андреевичу, но я хочу, чтобы такой уникальный камень оказался в руках подлинного ценителя… Да, я понимаю… Согласны? Ну, замечательно, я передам ваши слова владельцу камня и свяжусь с вами в течение трех дней!

На этот раз Бармаглот положил трубку, радостно потер руки, встал из-за стола, вышел в коридор и направился в самый его конец, где располагалась маленькая мастерская, заставленная настоящим и поддельным антиквариатом, находящимся на разных стадиях реставрации.

Здесь распоряжался маленький щуплый человечек с тонкими и длинными руками и ногами, чем-то похожий на паука. Он любовно обрабатывал небольшую узкую дощечку красного дерева, насвистывая при этом мелодию из какой-то оперетты. В углу на старом сломаном комоде на заботливо подстеленном куске ватного одеяла возлежал черный котище и посматривал вокруг изумрудными глазами.

— Павлик, чем занят? — осведомился Бармаглот.

— Да вот, стол реставрирую… — отозвался паук, оторвавшись от своей работы. — Ты говорил — срочно…

— Отложи все! Сейчас не до столов! Сделай мне два фальшивых сапфира, похожих вот на этот! — Бармаглот показал мастеру фотографию овального синего камня.

— Два? — проговорил мастер, разглядывая снимок. — Зачем тебе два? Этот камень явно не парный, он уникален, второго такого нет и не должно быть…

Кот мягко спрыгнул с комода и подошел посмотреть на фотографию. Он неплохо разбирался в антиквариате.

— Что еще за новости? — Бармаглот строго взглянул на мастера. — Тебя кто-то спрашивал? Кто-то просил у тебя совета? Я ведь не лезу к тебе с советами насчет реставрации старинной мебели или шлифовки камней, так с чего ты решил, что можешь давать мне какие-то советы или задавать вопросы? В общем, мне эти камни нужны срочно, бросай все остальное и займись ими!

— Ну вот, вечно так, — заскрипел человек-паук, — то одно, то другое, и всегда срочно!

— Вот именно — срочно!

— Меньше чем за месяц не управлюсь… работа долгая, кропотливая, спешить нельзя…

— О чем ты говоришь? У тебя всего три дня!

— Три дня? Да ты думаешь, что говоришь? Тут оттенок стекла подобрать нужно, добавки для твердости, потом отшлифовать… Да нет, самое малое — неделя! Быстрее никак!

— Нет у нас недели! Говорю тебе — три дня, и ни минутой больше! И смотри у меня…

И Бармаглот вышел, хлопнув дверью. Кот посмотрел ему вслед и презрительно фыркнул.

Мастер тяжело вздохнул и принялся за работу. Кот подошел ближе и осторожно тронул его лапой.

— Иди уж, Чипушка, — сказал мастер, подставляя колени, — посидим да помурлычем…

Кота звали Чиппендейлом, все же он был кот из антикварного магазина. Отличал он только мастера Павлика, тот подкармливал его и звал ласково Чипом.

Выйдя из магазина, Агния направилась к своей машине, но Виктор окликнул ее:

— Вы куда пошла? На моей машине поедем!

— Почему это на твоей? — поморщилась Агния, оглядев грязную, запущенную, неопределенного цвета «Тойоту» Виктора.

— Потому что потому! — огрызнулся тот. — Потому что я так сказал! Что-то непонятно?

— Ты мне не начальник!

— Вы тут тоже не больно командуй! — Виктор окинул Агнию оценивающим взглядом и, видимо, смягчившись, проговорил: — Незачем вам свою машину светить. Больно уж она приметная. Больно запоминающаяся.

Агния еще раз внимательно взглянула на его «Тойоту» и заметила, что номера на ней нарочно заляпаны грязью.

— А что — мы разве собираемся делать что-то противозаконное?

— А кто его знает, как дело повернется? — Виктор пожал плечами. — Работа у нас такая… сложная, психологическая. Так что вам же лучше на моей машине ехать…

«Во что меня втравил Бармаглот? — подумала Агния, садясь в машину Виктора. — Хотя я ведь знала, какая у него репутация… Знала, на что я соглашаюсь…»

— А к кому мы вообще-то едем? — спросила она. — Кто такая эта вдова Филимонова?

— Старушка была вдовой знаменитого академика-геолога, — сообщил Виктор. — Академик уже лет двадцать как помер, и от него много всякого барахла осталось. Вдова Михалычу время от времени кое-какие вещички продавала, а на днях померла, так вот Михалыч и хочет, чтобы мы посмотрели, не осталось ли там чего ценного, пока наследнички все чохом не снесли на помойку.

Через полчаса они подъехали к старинному четырехэтажному дому на Екатерининском канале. Виктор взял с заднего сиденья какую-то коробку, закрыл машину и направился к подъезду.

На подъезде был установлен домофон. Виктор подошел к нему, набрал номер квартиры. Из динамика донесся недовольный, визгливый женский голос:

— Кого надо?

— Это из антикварного магазина, — проговорил Виктор неожиданно вкрадчивым голосом.

— Какого магазина? — раздраженно переспросила женщина. — Нам ничего не нужно, мы ничего не покупаем!

— Люсенька, они ничего не продают, они покупают! — раздался из домофона мужской голос. — Проходите!

Замок щелкнул, дверь открылась, и Виктор с Агнией вошли в подъезд.

Войдя в лифт, Виктор быстро взглянул на Агнию и вполголоса проговорил:

— Вы там смотри, лишнего не болтай. Разбирайся со своими старыми вещичками, а с хозяевами я сам буду разговаривать, это моя работа. И еще: ваша задача — как можно сильнее сбить цену! Вы Михалыча знаете — он за лишнюю копейку с нас шкуру спустит!

Дверь квартиры была уже открыта, на пороге стоял тощий лысый мужчина с уныло обвисшим носом. Из-за его плеча выглядывала толстая тетка с огненно-рыжими волосами и неестественно ярким румянцем во всю щеку.

— Это кто ж такие? — осведомилась тетка, неприязненно разглядывая гостей. — Из какого такого магазина?

— Люсенька, эти люди из антикварного. Я тебе говорил, что они посмотрят тетины вещи и, может быть, что-то купят.

— Ничего им не отдам, по ним сразу видно, что жулики! — отчеканила тетка.

— Но, Люсенька, ты ведь все равно хотела все это выбросить на помойку!..

— И правильно хотела, этому старью на помойке самое место! Особенно книжкам этим, от книжек вообще никакого проку, одна пыль!

— Ну, так не лучше ли выручить за это хоть какие-то деньги? Чем просто так выкинуть… Ты, Люсенька, как-нибудь определись — то ли выкинуть, то ли все же лучше продать… Как-то ты, Люсенька, сама с собой договориться не можешь!