— Может, он ее любил! — наивно сказала я.

— Любил?! Что ты знаешь о любви? — Тетка выплюнула эту фразу, как дышащий ядом василиск, окропив мою ночную сорочку капельками крови. Я смотрела на нее, как зачарованная, забыв про подсвечник в своей руке, который чуть было не опрокинула.

— Я тоже любила, — вымолвила Рената. — И у меня были свои мечты и планы. Что смотришь, думаешь, я не умею любить? Но мои чаяния оказались у кобылы под хвостом — Удвиг постарался. Сволочь!

— Вы всегда вините в своих бедах окружающих?

— Видишь ли, если бы я не знала, что скоро умру, ты бы никогда не услышала об этом, но раз уж так вышло, я тебе поведаю кое о чем…

Она зашлась кашлем, в уголке рта появилась кровавая пена. Черные кольца стали затягиваться, сдавливая горло, похожее на треугольную голову змеи уплотнение пристроилось на впалой груди. Яд завершал свое грязное дело.

— Зачем ты приняла эту отраву?

— Чтобы было весело! — Рената осклабилась, обнажив окровавленные зубы. Это было слишком даже для дурного сна.

— Что веселого в том, чтобы лишить себя жизни?

— «Эльфийский сон» отлично отделяет душу от яви, дает сладкое забытье. Это спасение, если на тебе не лежит груз убийства… — просипела тетка, впиваясь пальцами в подлокотники.

— Что? — Тошнота подкатила к горлу холодным комом. Нужно проснуться, проснуться…

Почему никто не идет? Где все? Служанка, Браггитас? Куда все запропастились? Надо поскорее проснуться!

— Выслушай… — Рената едва дышала. — Мне не перед кем больше покаяться… ты служишь Пречистой… говорят, она милостива к своим дочерям… не каяться же Вардасу… не простит…

— Хорошо, — кивнула ей. — Но я не посвящена в сан.

— Не важно…

Нельзя отказывать умирающему в его просьбе. Я взяла руку тетки, холодную и вялую, опасаясь, что живая тьма потянется ко мне. Но у нее была более лакомая добыча. Жалость во мне пересилила страх, поэтому часть пришедшей за ночь силы перешла к умирающей. Капля для отравленного организма, но это даст ей возможность снова разомкнуть уста.

— Говори.

Рената вдохнула, собравшись с последними силами, и начала свой рассказ:

— Тогда, двадцать пять лет назад, я была слишком молода… Мне казалось, что, имея красоту и положение в обществе, я смогу получить все, что захочу. Но жизнь играет своими картами. Мир не спешил падать к моим ногам, и я… завела влиятельного любовника. Он помог мне укрепиться в обществе всех Высших Домов Латгелии, давал нужные советы и просил приглядывать за отцом. Меня все устраивало, однако наступила пора выходить замуж. Тогда любовник посоветовал мне сблизиться с Риджите Дардас — девицей весьма скверного нрава. Ее отец умудрился просватать Риджите за принца Удвига, заключив договор с королем. Стань она королевой, ее правой рукой сделалась бы близкая подруга. Мне практически все удалось. Оставалось убедить Уго Дардаса — наследника Дома Дардас — в том, что я подходящая партия. Однако все пошло прахом в тот момент, когда при дворе появилась Герда Вардас. Все изменилось, даже Удвиг перестал шататься по нашим спальням каждую ночь… не надо морщиться, очень скоро ты сама узнаешь, что такое жизнь при дворе. Да, мы ее возненавидели — она была не такая, как мы. Придворная жизнь, знаешь ли, накладывает свой отпечаток и далеко не так радужна и чудесна, как многие представляют.

«Ну конечно, — хотелось сказать в ответ, — придворная жизнь больше напоминает бордель. Это я уже усвоила».

— Так вот, Вардас не была похожа ни на одну из нас. Совершенно не искушенная в светской жизни, она привлекла принца, которому, видимо, поднадоели первые девы Дейделиса. И конечно же он захотел ее. Но договор с Дардасом уже заключили, обратной дороги не было… О! Как мы ее ненавидели! Пытались испортить ей репутацию и жизнь, но нет… Удвиг берег свое сокровище. Наверное, он правда ее любил, раз совершал ради нее такие вещи… или причина была в потомстве…

— Это касается короля Витгерда? — не поняла я.

Тетка согласно кивнула.

— Борьба за трон началась давно… Удвиг был шестым сыном короля, а стал его наследником. Но это немного другая история… — Рената опять усмехнулась, а я приложила усилия, чтобы не отвернуться от отвращения. — У меня не осталось времени, надо рассказать главное. Я не знаю сути, но Риджите не могла дать нормального потомства, потому что была больна, а вот Герда…

— …могла, — договорила я, когда у тетки не осталось сил.

— И не только… ему почему-то была нужна именно она, а истинной причины я не знаю.

Тетка откинулась на спинку кресла.

— Тот весенний бал… как много он значил и как много разочарований принес. Риджите стала невестой, но так и не стала женой, осталась с головой, но без короны… все, как он говорил. А я действительно пошла под венец раньше всех…

Глаза ее расширились, будто она увидела саму Пречистую, а пальцы сомкнулись на моей ладони стальной клешней.

— Ее удавили…

— О чем вы? — Я попыталась вырваться. Рената потянула меня на себя.

— Инге, твою мать… она что-то узнала!

— Что?!

Боги, отгоните морок!!! Я осенила себя знаком Пречистой. Нет! Не может быть! В какие грязные тайны втравили мою маму?! Из-за этого ее потом не стало. Все вокруг твердили, что она умерла от горя и позора. И я всю жизнь считала себя виноватой в ее смерти. А теперь оказалось, что ее убили! Меня же судьба принудила оказаться здесь, среди тех, кому раздавить чужую жизнь не сложнее, чем прихлопнуть назойливую букашку. Слезы застилали глаза, катились по щекам.

— Кто это сделал? — выдохнула сквозь зубы главный вопрос.

Рената больше ничего не успела сказать. Глаза закатились, показав воспаленные белки, а рот раскрылся в беззвучном крике. На голове черной змеи распахнулись пылающие белым светом глаза, змея потянулась ко мне. Я хотела закричать, но почувствовала, как, теряя сознание, тону в водоворотах белого пламени…

В себя я приходила тяжело и долго, выплывала из ночного кошмара, как из болотной жижи. Столько лет мне не снилась тетка, а тут на тебе — явилась во сне. От таких встреч добра не жди. Естественно, я не сразу вспомнила, что со мной произошло накануне. Сначала не могла разлепить веки и понять, куда девалась моя жесткая кровать и почему никто не пришел разбудить меня к утренней молитве. Потом целая буря воспоминаний скачущим рыцарским отрядом ворвалась в притихшую память и, судя по всему, изрядно там натоптала, отчего невыносимо разболелась голова. Наверное, и тетка снилась потому, что я находилась в доме Браггитасов, тут все было пропитано ею. Ощущение чужого присутствия заставило открыть глаза. Ничего не поделаешь: проснись и пой, пташка!

У постели с самым разнесчастным видом сидел кузен. Я хотела сказать что-то в духе: «Надо же, какая честь!»