Приглядевшись, я обратила внимание на то, каким уставшим он выглядел. Бледное осунувшееся лицо, в уголках рта залегли складки, а вертикальная морщина меж бровей стала глубокой и очень заметной. Очевидно, к заботам о безопасности короны добавились еще и размышления о судьбе одной страдалицы из захудалого монастыря.

Кузен перегрузил свой мозг бесполезными размышлениями, оттого и выглядел потрепанным и изрядно измотанным. Был он таким еще до нашей исторической встречи в обители. Просто перед вайдилом хорохорился, как же, столичный экспонат в глушь пожаловал!

— И где она теперь? — спросила, хоть и знала ответ: смертница либо исчезла, либо покончила с собой, удавившись собственными волосами. Нам про таких в обители много рассказывали. Ибо если мы служили Живе и нашим призванием было — нести в мир доброе, светлое, чистое, не жалея себя, оберегать малых да слабых, лечить хворых и убогих, то служители Гильтине были просто убийцами, шпионами, изучавшими запретные техники преобразования материи. Не надо только путать со служителями богини ночной темноты Брексты, у тех жрецов цели были не всегда светлые, но намерения зачастую очень благородные.

Да, у нас поклоняются семи богам храма. А восьмой, Гильтине — повелительнице отступников — места в храме не нашлось, как и ее служителям не довелось обрести место среди людей. История эта поучительная и мрачная, и если я соберусь с духом, обязательно ее расскажу.

— Девчонка исчезла. — У кузена даже щека дернулась. — А потом ее тело нашли в овраге. Горло перерезано, а на коже проступили черные письмена мрачной богини. Сомнений нет — смертница.

Плакать о ней я точно не буду, у сострадания тоже есть предел. Если бы она исполнила задуманное, вряд ли заливалась бы слезами над моей холодеющей тушкой.

А вот подвоха в горничной я не заметила, даже ничего не почувствовала, потому что в жизни никогда не встречала специально обученных убийц.

— Ты можешь мне объяснить, что вообще случилось, Легарт?

— В питьевую воду и вино за ужином был подсыпан «эльфийский сон». Пощечина всей страже и намек дознавателям на их беспомощность. Усталость и дурман… М-да, знаешь, Гинта, мы очень оплошали.

— Ты не мог предвидеть этого.

— Не мог, но должен был. — Браггитас потер и без того покрасневшие глаза.

— Не ты один, ведь в замке присутствовали безликие. Неужели даже они не заметили странностей, не приглядели за прислугой?

— Присутствовали, приглядывали, — с досадой подтвердил кузен. — Только большую часть людей я направил на охрану внешних стен нашего замка. Да и девчонка служила у нас несколько месяцев.

Догадка мелькнула моментально.

— Прислугу подбирала Рената!

— Обычно моя мать, — кивнул Легарт. — Но эту — да, выбрала тетка… Гинта, думаю, что не тебя пытались убить сегодня ночью, потому что ты тоже была одурманена «эльфийским сном». Если бы она хотела тебя убить, то зарезала бы или задушила сразу.

— Тогда зачем она появилась в доме?

— Ренату нашли в твоей комнате мертвой. Я-то понимаю, что в этом нет твоей вины. Но будь спокойна, при дворе отлично знают историю ваших непростых отношений.

Я попыталась сосредоточится, чтобы припомнить важные детали этой ужасной ночи, но перед глазами вставал образ задыхающейся Ренаты и ее пылающие белые глаза.

— Когда вошли в твою комнату после переполоха, тетку нашли с кинжалом в шее. Пробита артерия, но крови натекло немного. Это соотносится с нашей версией. Но кинжал, кинжал…

Я похолодела и задрожала, как осенний лист. Провести целую ночь с трупом «обожаемой» родственницы, к тому же убитой таким бесчеловечным образом… Это словно ее последняя злобная усмешка — в глазах двора я превращусь в виновницу. В убийцу!

Легарт встал и подошел к окну. Он молчал, но его плечи были красноречиво опущены, а спина напряжена.

— Пойми, Гинта, это удар не столько по тебе, сколько по мне, по… Вардасу. Кому-то мы мешаем. Поэтому на тебя… на нас… станут давить.

Он обернулся, и на его грустном лице обозначилась слабая улыбка:

— Но я нас в обиду не дам! Мы будем бороться!

В это время раздался стук в дверь.

— Лорд Браггитас! — послышалось в коридоре. — Явился лорд Вардас, срочно требует вас к себе!

— Чтоб его… — досадливо проговорил кузен. — Не мог явиться попозже!

А потом крикнул:

— Пусть немного подождет!

— Он сказал, если вы не явитесь, придет в комнату к леди сам!

— Этого еще не хватало… Передай ему, что я буду сию минуту!

— Хорошо!

Послышались удаляющиеся шаги. Браггитас быстро подошел ко мне.

— Послушай, Гинтаре, сейчас сюда придут твоя горничная и две служанки, приготовят тебя.

— И, может быть, никто из них не захочет удавить меня корсетом или заколоть гребнем? — попыталась я отогнать мрачные мысли. — Будет допрос, так ведь?

Спросила то, о чем и так знала.

Вардас житья мне не даст за злую насмешку.

— Постарайся быть сдержанной, говорить уверенно, не запинаясь. Мне допрос вести нельзя — ты моя родственница.

С этими словами Легарт поспешно вышел из комнаты, а я осталась сидеть на постели, растрепанная, как чучело, пребывая в ужасе от произошедшего. Называется, приехала, а тут такое невыносимое радушие, такой убийственный прием, хоть подол подбирай и беги обратно! И вот честно, я бы побежала, только направление правильное надо выбрать. Поражаюсь сама себе: меня чуть ли не на заклание вести собираются, а я еще и иронизирую. А что же, лапки сложить, голову повесить и со слезами ждать своей участи? Вот уж дудки!

В раздумьях я не сразу обратила внимание на вошедших служанок. Одна из них бросилась ко мне.

— Ну, ты и быстрая! — возмущенно уперла руки в бока дерзкая девица. — Только приехала, а уже столько шума вокруг себя понаделала!

— И тебе добрый день, Людвика, — отрешенно заметила я. — Смотрю, ты совсем освоилась на новом месте, хотя только что прибыла.

— Гинта, очнись! — на этот раз серьезно произнесла Людя. — Сегодня пошел третий день, как я в замке.

Ну да, ну да! Это я тут спящей красавицей прикидываюсь с перерывами на кошмары. А Людя — свежа, как майская роза! Готова к свершениям и подвигам покорения благородных сердец.

Она стащила с меня одеяло.

— Вставай уже! Хватит разлеживаться!

Служанки переглянулись и захихикали.

— Сейчас вон пойдете! — одернула их моя личная горничная. — Лорду скажу, что вы тупые, криворукие и ничего делать не умеете. Вас после этого даже в прачки не возьмут. А болтать будете лишнее — вообще выгонят пинками, поняли?

«Наглые девицы» побледнели и начали бойко выполнять Людины приказы. Что-что, а приказы отдавать она умела мастерски. Попутно ввела меня в курс событий, которые я благородно проспала.