что? Испортить им привычную жизнь? Разрушить мир, к которому они привыкли. Дед знает, но Тошины родители… Они обычные люди, не подозревающие о том, какие чудовища обитают бок о бок с людьми.

Нормальные люди не замечают плесени и мха, оставленных человеческими эмоциями, не видят призраков, не тревожатся ходить по ночам, потому что для них самое страшное, что можно встретить ночью – это пьяная компания, а не плотоядная тварь.

Хмыкнул, поднял к себе коробку, достал записку, дернув за веревку один раз, мол я тут. Снизу тут же дернули в ответ. Ага, значит, Тоша ждал меня. Даже как-то неловко, что я не сразу же подал сигнал.

Положил в коробку салфетку, а на нее бутерброд, закрыл крышку. Опустил. Вот мое извинение, пусть теперь ест вместе со мной.

Развернул записку. Я ждал чего-то хорошего или интересного? Зря.

«Придешь – дерни!», – гласил этот клочок клетчатый бумаги. Ну, еще с него скалились две страшные рожицы, куда же без них. Рисовать Тоша любил, но совершенно не умел, хотя и старался. Вроде даже в детстве ходил в школу искусств, но только зря изводил краски, заляпывая себя и окружающих.

Коробка вернулась. Тоша дернул за веревку два раза, намекая на срочность своего послания. Он решил меня порадовать еще какими-нибудь каракулями?

Нет.

– Хах, – засмеялся. Я тут с бутербродами, а друг позаботился обо мне гораздо больше. Так что я стал счастливым обладателем пирожка с картошкой, жареной куриной голени и кексика с вишенкой. Настоящий ужин! Домашний, вкусно пахнущий. Ммм, красота. Осталось только чай заварить, чего я делать, конечно, не буду. Хватит с меня и воды, плескавшейся в бутылке, стоящей под письменным столом. Пить чай без деда я не буду. Чай – это нечто большее, чем просто жидкость. Он создан для компании, для наслаждения, для уюта. Вздохнул. Для семьи, которая теперь не собирается вместе.

У Тоши же все иначе. Они вместе завтракают и ужинают, порой обедают, если отец успевает прийти в перерыв. К тому же его мать изумительно готовит, превращая каждый прием пищи в целое пиршество. Кулинарные курсы – это ее хобби и страсть. Будучи библиотекарем по образованию, она отдавала всю себя поиску и опробованию новых рецептов. Бывает, что она заходит и к нам, чтобы почитать бабушкины кулинарные книги и послушать о диковинках, которые довелось испробовать деду. Делает она это редко, в отличие от соседки сверху, но я исправно получаю что-нибудь на ужин, а порой и завтрак, словно они считают меня частью своей семьи. А еще каждый праздник Тоша прибегает с большущей тарелкой угощений. Так на масленицу мы с дедом обзавелись горой блинов со всевозможными начинками.

Это здорово, но порой стыдно. Взамен мы мало, что можем дать, но родители Антона по их словам благодарны лишь за то, что тот наконец-то нашел себе хорошего друга, не пропадает где ни попадя и даже начал хорошо учиться. Последнее явно не моя заслуга, а его любопытство. Он теперь хочет стать настоящим охотником, ездить по другим странам и находить чудовищ, о которых он так же, как и мой дед, будет писать в дневниках, чтобы его потомки им гордились. И не стоит забывать о Верочке – чтобы впечатлить ее, он готов на все. В самом деле, на все.

Смотрю я порой на Тошу, и мне становится немного стыдно. По сравнению с ним, я можно сказать, ничего не делаю. Не загораюсь так идеями, не провожу дни напролет за изучением чего-нибудь. Даже дневники деда, я не изучал так досконально, как он.

Так что если в других семьях последующие поколения умнее и лучше предыдущих, то я тупиковая ветвь развития.

«Посмотрит старик на тебя, да и передаст все свои знания и умения не тебе, а твоему другу», – порой говорит мой внутренний голос. Я вздыхаю и понимаю, что он абсолютно прав. Может у меня и талант, но у Тоши стремление и упорство. А, как известно, гений – это на девяносто девять процентов труд. Поэтому научиться можно абсолютно всему, если захотеть. У меня же дальше хотения и мыслей дело никуда не идет.

Я бы мог, но… Но это я. Это всегда я, такой какой есть и не желающий меняться.

«Спасибо», – уехало вниз. Однако коробка тут же вернулась обратно. Видимо он подготовил сообщение заранее, и у него чесались руки поскорее его отправить.

«Жри. Где ты пропадал? Опять пропускаешь! Ты же обещал, что возьмешься за учебу! Классуха опять орала, как резаная. Она и так тебя терпеть не может, мечтает исключить, чтобы не портил статистику, а ты вновь нарываешься. И ты забыл о наших планах!», – Тоша бы тоже на меня накричал, но он мог возмущаться только буквами и нажимом ручки. Меня это не задевает. Может даже порвать бумагу, если ему так хочется.

Откусил кусок курицы. Поделился с котей, протиснувшейся в комнату. Долго она там со своими консервами справлялась. Оглядел мордочку – вроде чистая. Она тут же запрыгнула на стол и чихнула. Приправы ей не нравятся, они сильно пахнут лимоном, но котя ест мясо в знак уважения ко мне и солидарности. Морщится и ест.

Наш же классрук всегда орет. Она преподает у нас математику и является сущим дьяволом, помешанным на дисциплине и чистоте. Наверное, будь ее воля, то она бы создала антиутопичное Замятинское общество, где все лишены индивидуальности и делают все-все строго по времени, а вместо имен имеют порядковый номер. И звали бы меня в ее мире, как-нибудь типа А-13, и ликвидировали бы на главной площади за нарушение общественного строя.

Она бы создала из нас идеальных строителей интеграла.

Смеюсь. А то, что я обещал Тоше посещать все занятия – это да, мой косяк. Нужно будет исправляться, чтобы не оставлять друга наедине с этой коммандос в юбке и двух воюющих групп класса.

Одни были такими же раздолбаями, как я. Хотя мне кажется, что похуже. Надеюсь. Я-то просто не приходил. А драки… Да, бывали и по моей вине. Вторые же любимцы учителей, золотые детки. С ними гораздо сложнее найти общий язык, а порой вообще кажется, что единственная цель их существования – подставить другого. Те еще крысята, тут же стучащие взрослым о твоей малейшей ошибке.

Конечно, есть и те, кого нельзя причислить ни к одним, с ними Тоша и ошивается, но лучший друг для него все же я, так что надо бы иметь хоть немного совести. Ну, и позлить светила нашего класса. Мой стиль