Проще всего было бросить камень из соседнего окна.

«Интересно, что скажет доктор Стенли в свое оправдание?» – подумал директор и оставил стекольщика одного в своем кабинете.

* * *

Главврач сидел на своем месте в полном спокойствии и безмятежности. Судя по его виду, старик не готовился к тому, что его сейчас будут допрашивать.

Доктор Стенли, когда перед ним появился директор, только что закончил что-то дописывать и отложил ручку в сторону.

– Стекольщик уже заменил вам стекло? – спросил главврач.

– Заменяет.

Его начальник хотел поймать взгляд маленьких, бегающих глазок старика, но ему это по-прежнему не удавалось.

Доктор Стенли был личностью достаточно скользкой. Вот вроде сидит чистенький пожилой человек в очочках на своем рабочем месте и никого не трогает, но что-то в его глазах есть такое неуловимое, неприятное, чего не хотелось бы касаться…

Вроде он и не лжет, но что-то постоянно скрывает, боится проговориться. Директор не переносил таких людей на дух, но, в силу сложившихся обстоятельств, он смирялся с характером своего коллеги.

Образно говоря, доктор Стенли был как огромная толстая пиявка, которая ползет вроде бы и не за твоей кровью, но сам факт ее присутствия вызывает тошноту. Неприязнь.

– Где вы были за несколько минут до того, как я вам позвонил и попросил вызвать мастера?

Директор специально задал такой вопрос, чтобы у доктора Стенли была возможность сделать шаг в сторону, вывернуться из сложившегося положения.

– Что значит – где я был? Я что, должен перед вами отчитываться за все свои передвижения?

Чужой король на шахматной доске, несмотря на объявленный шах, даже не думал делать шаг в сторону.

– Скажите, доктор, вам бы хотелось отчитываться полиции за все ваши передвижения?

Главврач скривился так, словно выпил залпом стакан лимонного сока.

– Я был здесь.

– Хорошо. Тогда постарайтесь вспомнить, вы не видели, как кто-то с большим овальным камнем подошел к вашему окну, встал на подоконник и бросил этот камень мне в окно?

Глаза доктора Стенли выдавали огромное удивление. Сложно было сказать, актерская это игра или нет, но старик явно был взбешен.

– Вы что, думаете, что это я кинул камень в ваше окно? – заклокотал он, как кипящий чайник, его лицо наливалось кровью.

– Я не думаю.

Директор постоял еще секунду, а затем молча развернулся и ушел к себе в кабинет.

Не успел он занять свое привычное место и понюхать нечто прекрасное, как доктор Стенли примчался за ним следом и хотел было с порога высказать все, что он о нем думает. Но заметив гостя, который уже вставил новое стекло и собирался уходить, доктор Стенли закрыл рот, а затем сделал глубокий вдох носом.

– Я не позволю обвинять себя в том, чего я… – начал он тихо, но со всей строгостью.

Хозяин кабинета его оборвал:

– Я вас ни в чем не обвиняю. Я лишь предположил, что вы могли видеть, как кто-то вошел в ваш кабинет и подобрался к окну с камнем в руке. Быстро сделал свое дело, а затем покинул кабинет.

– Вы издеваетесь надо мной! Прекратите!

– Уважаемые, – сквозь кашель обратился к докторам стекольщик, который закончил свою работу и не желал выслушивать, кто к кому приходил и кто над кем издевался. – Я сделал свое дело.

– Прекрасно, – ответил доктор Стенли. – Пусть ваша фирма выставит нам счет, мы оплатим.

– Без вопросов. Всего хорошего.

И третий лишний покинул кабинет директора.

Как только стекольщик закрыл за собой дверь, директор встал со стула и направился к окну, минуя осколки стекла на полу. На улице уже начинало темнеть. Мужчина, наконец, с удовольствием закрыл окно плотными шторами и в самом замечательном расположении духа уселся на свое место, чтобы окунуться в сад камней, когда его второй раздражитель тоже покинет этот кабинет.

– Я не издеваюсь над вами, доктор Стенли, а лишь рассматриваю возможные версии. Представьте себе на минутку старый утюг. Такая габаритная вещь, килограмма четыре весит, может, и все пять! А теперь попробуйте этот самый утюг, стоя на земле, подбросить на высоту третьего этажа. Хотя бы просто подбросить. Не говоря уже о том, чтобы закинуть его в окно на третьем этаже. Как думаете, это возможно, в принципе?

– Не думаю.

– И я того же мнения, доктор Стенли. А теперь подойдите к моему окну.

– Зачем?

– Подойдите, ну же.

Старик как-то неуверенно зашагал к окну.

– Теперь отодвиньте штору, откройте окно и выгляните наружу.

– Что за бред?

Глаза главврача были полны возмущения и негодования.

– Сделайте, пожалуйста, как я вам говорю. И вы поймете, что я над вами не издеваюсь.

Старик отодвинул штору, открыл окно и рукавом скинул острый осколок, лежавший на подоконнике. Затем облокотился на подоконник и высунул голову из окна.

– Теперь посмотрите, доктор Стенли, откуда можно было бы совершить бросок четырехкилограммового камня в мое окно. Только смотрите внимательно и не давайте фантастическим версиям пробраться в вашу голову.

Старик одним движением повернулся обратно. У него под подошвой захрустели осколки.

– Будьте добры, закройте окно, как было, – сказал директор, наблюдая, как старик отшвыривает ботинком в сторону осколки разбитого стекла.

Доктор Стенли закрыл окно. Задернул шторы и сказал:

– Я теперь понимаю причину вашего «наезда» на меня, но поймите и вы меня, директор, я не…

– Я знаю, доктор Стенли. Можете идти, – вдруг спокойно сказал его начальник.

– Что значит…

– Пожалуйста, возвращайтесь к делам, доктор Стенли. Закрыли тему! Можете идти.

– Вы не думаете больше на меня?

– Нет.

– Но почему?

– У меня есть причины полагать, что вы этого сделать не могли. Но я не считаю нужным вам эти причины объяснять. До свидания.

Старик в полном недоумении покинул кабинет.

А директору попросту не хотелось зря сотрясать воздух заявлениями вроде: «Ты это сделал!» – «Нет, я этого не делал».

У него не было никаких доказательств причастности доктора Стенли к броску камня в окно. И думать об этом означало строить различные гипотезы и догадки.

Но сейчас мужчина не хотел этим заниматься, так как устал от всего. От убийства Эриха Бэля, от непонятного человека, которого наблюдала мисс Лора в палате погибшего. От пары кроссовок, которых изначально не было около кровати, появившихся, как только убийца покинул комнату. От рассказов о «ночном госте», который бродил на месте преступления этой ночью. От того, что в окно его кабинета кто-то бросил здоровенный камень, а затем этот кто-то (или кто-то другой) спокойно зашел в его кабинет и унес булыжник с собой.