Я нахмурилась – что за вандализм! Почему он хочет все уничтожить!

– Уходи, я устал, – выдохнул Горн, – мне все равно, что со мной будет, казнят меня или нет. У меня не осталось ни одного близкого человека на свете. Мне лишь жаль, что по моей вине пострадал твой отец. Крей был мне симпатичен.

Я молча кивнула, встала с кресла и направилась к выходу.

– Будь прокляты эти боги, одарившие нас магией. Лучше бы они никогда не прилетали, – донеслось мне в спину.

В тот же вечер я дословно передала наш разговор Эдварду.

– Действительно, бесполезная формула, – задумчиво произнес он, внимательно выслушав мой рассказ. – Ни один из ариев не согласится рисковать своей жизнью. Даже не знаю, обнародовать ее или нет.

– Не нужно, – посоветовала я, – ты же не хочешь, чтобы королевство лишилось наследников верхушки аристократии? Вдруг все, как Альберт, бросятся под нож?

– Знаю! – вдруг воскликнул Эдвард, энергично потирая ладони. – Хорн закрыл тебя собой, он попадает под условие! Отдал за тебя жизнь.

– Верно, – настороженно произнесла я, сердце болезненно заныло, как всегда, когда вспоминала тот случай.

– Вот и проверим, работает она или нет. Если Хорн выживет и вернет магию, то и сообщим формулу всем, если нет, то не будем и пытаться. А уж личное дело каждого ария, возвращать магию таким опасным способом или не возвращать.

– Он еще должен выздороветь, – буркнула недовольно.

– Куда он денется, – отмахнулся Эдвард, вставая с кресла, – генерал Канде лично пишет мне донесения, – я удивленно моргнула, отметив мимоходом, что уже не полковник – генерал. – Его полковой врач уверяет, что еще пара недель, и Хорн встанет на ноги.

Внутри почему-то стало тепло. Я постаралась не слишком широко улыбаться.

– Кстати, – обернулся Эдвард ко мне, – если у Хорна появится магия, то тебе придется найти другого жениха.

Я равнодушно пожала плечами. Придется. Хорошо уже то, что друг больше не предлагает свою кандидатуру.

***

Начались занятия в школе. Сначала я думала жить постоянно в общежитии, но скоро отказалась от этой идеи. Даже две выделенные мне комнаты были тесны. Негде было разместить документы, книги, металлические заготовки, над которыми я работала. Пришлось уезжать после лекций в городской дом.

Фракрия подписала мирный договор. Они отдали нам огромную контрибуцию золотом, металлами, углем, навечно закрепив за нами захваченные семьдесят лет назад территории. Брата короля с почестями передали из рук в руки фракрийской делегации.

Газеты трубили о великолепном начале правления Рема шестнадцатого. Я только улыбалась, читая хвалебные статьи.

Горн тихо и спокойно умер в тюрьме, его земли отошли короне. Эдвард решил не обнародовать предательство мага перемещений. Итак народ относился настороженно к магии, если все узнают, что из-за мага развязалась война, унесшая десятки тысяч людей, неизвестно чем это кончится.

– Ты мог бы обелить имя своего отца, – удивилась я его решению, – ведь Гарольд Рем не убивал Ромула.

– Это изменит то, что он сумасшедший? – ответил Эдвард. Я покачала головой. – Если рассказать о Горне, то придется рассказывать обо всем. О смерти его сына, формуле и так далее. А эти сведения точно не для всеобщей огласки.

Мы с Эдвардом вернулись к тесным, дружеским отношениям, какие у нас были раньше. Конечно, встречаться мы стали реже, зато шутливые записки и послания получала регулярно и сама писала Эдварду.

«Профессор Лейбник очень сожалеет, что Его величество не удостоил своим высокородным вниманием лекцию по аналитической геометрии. Он очень надеется, что при управлении страной тебе не понадобится вычисление проекций на плоскости».

«И я надеюсь, – писал Эдвард, – но лучше бы тебе приехать вечером и объяснить непутевому королю, как же их вычислять».

Иногда я принимала приглашение, иногда писала, что не смогу, много дел. Мои знания росли, вместе с ними и количество обязанностей. Катастрофически не хватало времени все успевать. Следить за бухгалтерией больниц, школы, проверять управляющих своих многочисленных поместий, работать в кузнице, ходить на лекции, писать сочинения, сдавать курсовые и многое другое.

Я не позволяла себе слабостей, не поддавалась соблазну расслабиться и хоть день отдохнуть, даже выходные проходили за работой. Я опять превращалась в ледяную безэмоциональную статую, механически выполняя движения – проснуться, одеться, позавтракать. Потом в школу, лекции, практики, домашнее задание. Кузница, зубрежка формул, создание новых. Вечером отчеты управляющих, письма, ужин, сон. На следующий день все по новой.

Мне двадцать один, а я даже ни разу не ходила на свидания, ни разу не целовалась, если не считать тот яростный поцелуй Хорна. В моем возрасте большинство девушек замужем и уже имеют детей.

Прошло уже два месяца после окончания войны, Хорн так и не приехал в столицу. Не то, чтобы я ждала… Но вчера вечером, за ужином, Эдвард с насмешливой улыбкой сказал, что Хорн скорее всего нашел себе новое увлечение и передумал жениться, в чем он и не сомневался. Что он с большим удовольствием по моей просьбе разорвет помолвку, он, как король, имеет право это сделать. И что присмотрел для меня нескольких приличных кандидатов в мужья. Мне же пора продолжать род Креев. Я парировала тем, что традиционно верхушка ариев, а особенно маги, женятся и выходят замуж после окончания школы. А до этого события мне еще полгода. Времени полно. Эдвард только презрительно хмыкнул. Он страстно не хотел, чтобы я выходила именно за Хорна. Чем тот ему насолил? Уверена, что и женихов он подобрал по своему вкусу – заурядных, преданных короне, ничем не примечательных.

Мрачные мысли не покидали меня весь день. Я послушно отсидела три лекции и даже явилась на практику по биологии, чтобы хоть немного развеяться среди микроскопов и питательных растворов. Ничего срочного вечером не предусматривалось. Курсовые сданы, положенные шестнадцать часов в королевской кузнице я отработала даже с лихвой. Бухгалтерия и дом в идеальном порядке. Может, поужинать в ресторации? Но не буду ли я выглядеть жалко, одиноко сидя за столиком?

Не успела я выехать за ворота школы, как вдруг карета дернулась и остановилась. Сзади с подножки спрыгнули телохранители. Не думаю, что нас остановили грабители. Пять миль от школы до южных ворот Шалира – самые безопасные пять миль в королевстве. Я выглянула из окна. Перед каретой стоял какой-то худой высокий темноволосый парень в потрепанной одежде. Что-то в нем было до боли знакомое. Парень широко улыбнулся и направился ко мне. Мрак! Как я могла не узнать Хорна! Неудивительно, от него осталась ровно половина. Только улыбка была прежней. Такой же обаятельной и лукавой. Заставляющей любое женское сердце биться чаще.

Он остановился напротив окна.

– Привет, – хрипло произнес, не пытаясь приблизиться.

– Привет, – сердце заколотилось, как сумасшедшее.