Он сильно, можно сказать нечеловечески похудел, острые скулы натянули кожу, тонкий аристократический нос стал еще более выдающимся, кадык некрасиво выпирал на тощей шее. Пыльная одежда висела мешком.

– Я только что с поезда, шел пешком, – губы мелко подрагивали, словно он не знал, то ли улыбаться, то ли расплакаться, – хотел сначала увидеть тебя.

– Почему пешком?

Он развел руками.

– Теперь я бедняк, – произнес почти торжественно, – паромобиль продал до войны, на работу еще не устроился. Пока остановлюсь в доме Фархов, потом подыщу жилье.

Я отворила дверцу кареты.

– Залезай, я отвезу тебя.

– Нет, – он шагнул назад, – я омерзительно грязный. Сам дойду.

– Как хочешь, – почему же он не уходит, а стоит и смотрит, словно вечность не видел? Всего-то три месяца прошло.

– Нам нужно будет поговорить… Потом, как отдохнешь… – произнесла я смущенно, кладя руки на дверцу.

Хорн недобро сузил глаза, интуитивно понимая, о чем я хотела поговорить.

– Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что я освобожу тебя от помолвки, заключенной, когда ты изнывала от чувства вины, подловив на жалости, – отрезал он высокомерно, – мне все равно как ты согласилась, – он бросил быстрый взгляд на мою руку и обвинительно добавил, – вижу, ты даже кольцо не носишь.

Ну хоть в чем-то Хорн остался верен себе, от его надменного тона мурашки по коже. Никто не посмеет усомниться в его аристократическом происхождении, даже если он будет стоять в грязном рубище на паперти.

– Оно большое, – буркнула виновато. Почему оправдываюсь?

– Конечно, ты не смогла его уменьшить, – он добавил язвительности в голос, – ты же совершенно не умеешь обращаться с металлом.

Я сдавленно фыркнула, скрывая улыбку.

– Как бы там ни было, – Хорн горделиво выпрямился, – ты станешь моей женой. Не важно, носишь кольцо или нет. Это решено.

Не желая продолжать перепалку, я решила сделать тактическое отступление. Нас же в школе учили дипломатии?

– Вижу, ты остался таким же самоуверенным, как и был, – конечно, хотелось бы, чтобы в моем голосе звучало больше досады, чем радости. Но получилось, как получилось.

Глаза Хорна потеплели.

– Не отбирай у меня надежду, – губы дрогнули в улыбке, – я три месяца только и жил одной мыслью…

– Какой?

Вот зря я спросила. Взгляд Хорна стал жадным, горячим, кадык нервно дернулся, скулы напряглись. Он сглотнул и отвел глаза в сторону.

– Воображал, как буду водить тебя на свидания, – произнес хрипло.

– Свидания?

– Ага, – кивнул он, и я интуитивно поняла, что совсем не свидания он имел в виду, – в идеале хотелось бы уже сегодня, но слишком много дел нужно сделать.

Он все стоял и стоял, а я не могла приказать кучеру трогаться. Слева нас объезжали другие кареты, у ворот образовался небольшой затор, так как каждый считал своим долгом, остановиться и посмотреть, кто же это стоит на дороге. Не знаю, узнали они Хорна или нет, но в любом случае о приезде скандального ария вскоре будут знать все в Шалире.

– Езжай. Не буду тебя задерживать, – в конце концов, произнес Тор. Качнулся, словно хотел дотронуться до моей руки, но передумал. Хлопнул ладонью по стенке кареты, давая кучеру знак. Лошади тронулись. Я откинулась на подушки, изо всех сил сдерживаясь от желания высунуться из окна и посмотреть на фигуру, оставшуюся на пыльной дороге.

Нет, Эдвард совершенно не прав. Никого Хорн не нашел и не передумал. Не бывает у передумавших такого голодного взгляда, словно он умрет, если не коснется меня. Не спешат передумавшие первым делом увидеть невесту после долгой утомительной дороги. Не торопятся закрепить помолвку и еще раз напомнить об обещании.

Я усмехнулась, сейчас Тор был похож на облезлого помойного кота. Тощий, грязный, оголодавший. Но не осунувшееся лицо, ни худая фигура не делала его ни на грамм менее привлекательным. Даже наоборот – интуитивно хотелось накормить и обогреть.

Я громко фыркнула, вспомнив вереницы поклонниц, вешающихся ему на шею, не прекративших предлагать себя даже после заключения помолвки с Оттаной.

Нет! Не буду даже думать об этом!

Вытащила тетрадь с лекцией по праву и еще раз перечитала задание. Потом еще раз, и еще.

***

На следующий день Эдвард вызвал меня во дворец, чтобы я вместе с ним посетила королевскую сокровищницу, надеясь, что случайно смогу заметить что-либо ценное из оставшихся после «богов» вещиц. Сейчас я рассматривала тонкий белый цилиндр, похожий на карандаш, из неизвестного мне сплава. В том, что это точно был металл, я не сомневалась.

– Знаешь, кого приняли на работу в верховный суд? – голос короля был подозрительно хитроватый.

– Кого? – поинтересовалась равнодушно, применяя формулу истинного зрения. Внутри цилиндра была какая-то отличная от металла субстанция. Жидкость? Газ?

– Нашего хорошего знакомца, позапрошлогоднего выпускника, – Эдвард выдержал многозначительную паузу, я напряглась, оборачиваясь, – ария Торуса Хорна.

– И на какую должность? – я продолжила ощупывать цилиндр.

– Младший помощник судьи. Ему не смогли отказать, он все-таки окончил королевскую школу с пятью грамотами. И пусть последняя была дана скорее отцом, чем директором, все равно он вправе выбирать место работы самостоятельно. Нам нужны образованные люди. Арии вообще редко работают. А тут такая удача.

Я видела, как Эдварда распирает от возбуждения.

– Ладно, – обернулась к другу, – Хорн приезжал ко мне вчера. Мы поговорили. И нет, я не спрашивала, появилась у него магия или нет. Думаю, скорее нет, так как этой новостью он бы со мной точно поделился.

– И когда свадьба? – фыркнул король, не в силах сдержать язвительность. Я скривилась.

– Мы вроде прошли этот этап…

– Прости, – болезненно выдохнул он, коснувшись моего плеча, – лучше мне не знать об этом.

«Да я и сама не знаю», – подумала рассеянно, посылая слабый импульс разогрева на цилиндр.

Вдруг из дальнего конца трубки вылетел тонкий светящийся луч. Он разрезал, словно нож масло, железный сейф, стоящий на пути, и впился в каменную стену. Я испуганно отбросила цилиндр, на ходу выкрикнув формулу охлаждения. Луч пропал, а в стене осталось круглое сквозное отверстие, сквозь которое проглядывал кусочек синего неба.

Мы с Эдвардом ошарашенно переглянулись.

– Наружные стены толщиной три метра, – пробормотал король.

– Если при слабом импульсе такое, что будет, если я разогрею сильнее?

Я осторожно подобрала цилиндр. Он был холоден и безжизненен.

– Неплохой ножичек, – хмыкнул Эдвард, – или, скорее, пила. Вряд ли оружие. На чем она работает? Ей же тысяча лет, как минимум.