Разжимаю кулак только когда чувствую спазм. Смятая салфетка падает на стол. Повторяю про себя снова и снова: «Глупо. Не обязана», а на ладонях воспоминанием тепло женского тела, доверчиво прижавшегося ко мне ночью. Запах мыла от тугих кудрей, тонкие пальцы на запястье. Боялась, что умру? Еще одна глупость. Такая же, как выслушать чужого тебе цзы'дарица. Или привести к себе в дом женщину, а потом раздражаться, что она не твоя.

Ставлю тарелку на поднос и несу в гостиную. Диана сидит, цепляясь за спинку дивана и, побледнев, слушает запись. Уже знаю, что там. Разоблачений такого масштаба давно не было, представляю, что творится сейчас у Рэма в службе безопасности. Такие как этот мудрец Создатель всегда всплывают эффектно. Слушаю прощальные слова ведущего и забираю планшет.

- Ешь, остыло уже все.

- А ты? - задумчиво спрашивает Диана, забирая поднос.

- Я не голоден, потом.

Сажусь на край дивана и жду, но мудрец не притрагивается к мясу. Шокирована, пропал аппетит, а может слабость мешает. Да, женщины намного выносливее мужчин и способны долго терпеть боль, но жалеть их и беспокоиться мне это никогда не мешало.

- Переживаешь, что теперь с вами будет? - под тяжестью молчания сдаюсь первым.

- Да, Создатель может быть и докажет, что нормальный, а остальные? А единички? Их всех обратно по клиникам отправят?

Говорит тихо, будто выдавливает из себя слова. Не представляю, только пытаюсь понять, как же сильно не хочет обратно. В измененном состоянии сознания все равно где и как, а она вполне здорова психически. Насколько я могу судить. Мне еще у Мотылька диагноз показался надуманным, но там хотя бы слуховые и зрительные галлюцинации, а у Дианы ничего кроме стихов, депрессии и попыток суицида.

- Может быть, не отправят, - так же тихо отвечаю я, - скоро Совет генералов, там будут решать, как поступить.

Вилка со звоном падает на тарелку, с неё на диван и на пол. Диана наклоняется за ней, и я едва успеваю выхватить поднос с едой.

- Извини, - бормочет она, - сама не своя. И предсказаний нет, когда они так нужны.

Нервничает мудрец, разглаживая руками складки одеяла, и не смотрит на меня.

- Генералы нарешают. Правители, - вздыхает мудрец. - С них станется тихо нас удавить. Нет мудрецов - нет проблем.

Как же надо было их всех запугать, чтобы появились такие мысли? Хотя и слов не нужно. Закрытый военный центр на пустыре, забор под напряжением, санитары с военной выправкой, камеры на каждом шагу. Тотальный контроль угнетает психику не хуже препаратов. Паранойя и мания преследования развиваются сами собой. А здесь нападение, похищение, откровения эти с экрана телевизионной панели. Хочу успокоить, но не знаю как. Наилий прислал запись молча с единственной просьбой показать Поэтессе. Хотел бы удавить, по-другому себя повел.

- Не будет этого, - начинаю твердо и замолкаю на середине мысли. Скрываю свою дружбу с генералом, как могу. В голову не придет обсуждать его личную жизнь или рассказывать то, чем делится со мной вопреки всем Инструкциям. Но смотрю на белую, как одеяло Диану и понимаю, что иначе никак. Накрутит себя завтра мыслями до истерики, а меня рядом не будет.

- Не причинят вам вреда, поверь мне, - гаснет уверенность, слишком хорошо знаю Наилия, на многое способен генерал, - Его Превосходство сам с мудрецом живет, разве сможет...

Бледный аргумент. Жизнь Мотылька - не гарантия жизни всех остальных, но Диана верит. Вижу, как расслабляется и поднимает голову. Зеленые глаза светятся теплом, а на бледных губах расцветает улыбка.

- Ты больше не тайна, понимаешь? - стараюсь отвлечь её, сбить с тяжелых мыслей. - Режим ослабят, многое станет можно. Чем бы ты хотела заняться? Где побывать?

Мудрец боится мечтать. Зябко пожимает плечами и молчит. Сколько циклов просидела взаперти? Как давно решила, что жизнь закончилась?

- Представь хотя бы сейчас на мгновение. Ты свободна и можешь делать все, что захочешь. Куда пойдешь?

Диана послушно закрывает глаза и представляет. Улыбка пропадает, на переносице появляется хмурая складка.

- В больницу, - выдыхает мудрец, - обратно в белую форму и лечить цзы'дарицев. Назови призванием или помешательством, но я жила только там. А сейчас сил нет болтаться без толку от стены до стены. Терять счет дням и ждать, когда все закончится. Смерть с открытыми глазами, как говорит Мотылек.

Часы тикают на стене, сонно толкая стрелки по кругу, сквозняком дует от климат-системы, тишина настолько тяжелая, что хочется завыть. Тяжело будет снять диагноз и получить допуск до практики. Потом квалификационный экзамен и цикл стажировки. Эмоциональные нагрузки, с которыми не каждый мужчина справится без стресса, а Диана сейчас от одних воспоминаний дрожит.

- И не такие вершины штурмом брали, - говорю ей, - дождемся Совета генералов...

- Что ты, - вдруг улыбается мудрец, - я пошутила, размечталась, ну какой из меня теперь врач? Накатит предсказание во время приема, как в глаза пациенту потом смотреть буду? Фантазии иногда слишком далеки от реальности.

Голос вздрагивает, Диана губы кусает, но держится, не плачет.

- Ты обещал переодеться, - напоминает она, - а я пока доем.

Разговор окончен, я понял. Её право не верить, а мне нельзя сейчас что-то обещать. Подарить напрасную надежду хуже, чем её забрать. Киваю и ухожу в спальню. Раз в домашнее - значит легкие брюки и хватит. После вчерашней ночи моим голым торсом Диану не удивить.

***

Беспокойное получается утро как забег на длинную дистанцию в училище. Кругами и с дополнительной нагрузкой. Уходил из квартиры, Диана еще спала, а теперь встречает на пороге. Спутанные кудри падают на полуприкрытые глаза, на щеке мятый отпечаток от подушки. Знаю, что теплая и разомлевшая ото сна и так не хочется торопить, но протягиваю ей пакеты и выговариваю.

- Я принес медицинский халат, одевайся. Пойдем в процедурный кабинет, кровь сдашь на анализ. Не нравятся мне твои боли, воспаление может быть.

Не спорит, не задает вопросов, только разворачивается и хлопает дверью перед моим носом. Так и стою на пороге своей квартиры и тихо смеюсь. Снова касаюсь считывателя замка, а Диана распахивает дверь.

- Ой, извини, не проснулась, я сейчас, я быстро.

Не умеют женщины быстро одеваться. Не стояли над ними в училище инструкторы с таймерами и не засекали норматив, а жаль. Усаживаюсь на диван и настраиваюсь на долгое ожидание. Планшет достать почту почитать или телевизионную панель включить? Не успеваю решить, как мудрец выскакивает из ванной комнаты, на бегу набрасывая халат на голубое платье. Свежая, умытая, глаза сверкают как блики светила на воде. Надо же, половина молодых лейтенантов покраснели бы от зависти и стыда, они так едва ли научились.

- Я готова, а зачем маска?

- Секретность с тебя пока никто не снял, - объясняю ей, - чем меньше санитаров в стационаре тебя увидит и запомнит, тем лучше.