последний «Попутчик».

Валерий вытащил мобильник.

– Добрый вечер. У вас есть свободные места на семь часов? Отлично. Валерий Перцев, телефон – этот. На семь часов. Сколько мест? – Он вопросительно посмотрел на Марину. Марина помотала головой. – Одно. Спасибо.

– Я с Наташей договорилась на вечер, – пояснила Марина. – У нее вчера был день рождения, ну мы и решили сегодня у Светки собраться и отметить.

– Тогда пока.

Марина шла по знакомым улицам родного города и с каждым шагом все больше проваливалась в детство. Словно не было этих одиннадцати лет… Неярко горели фонари, с неба сыпал мелкий, почти незаметный дождь, фары освещали мокрый асфальт, блестящий, как стекло.

«Плащи дождей… Плащи дождей…» – крутилось в голове. То ли ее строчка, то ли нет… Словно эхо из далекого прошлого. Интересно, а где сейчас Мариша? Может, в эту минуту идет по той же самой улице, у них там тоже сыпет мелкий дождь, и горят фонари, и фары отражаются в мокром асфальте… Между ними через время протянулась невидимая ниточка, детство переполняет ее, и Марина неожиданно замечает, какие яркие глаза у светофора и как пронзительно свежо пахнет апрельский воздух.

«Плащи дождей… Плащи дождей…»

Марина вытащила из сумки мобильник и на ходу записала пришедшие в голову строчки:

Плащи дождей…

Я не знаю, почему эти два слова

крутятся у меня в голове:

Плащи дождей…

Плащи дождей…

Еще не стихотворение –

И даже не тень стихотворения…

Просто два мокрых слова,

Которые пахнут дождем…

– Мариша!

Марина вздрогнула, хотела оглянуться – но вспомнила, что Маришей ее сто лет никто не называл.

В пятом классе она нашла в интернете стихотворение Марины Цветаевой, которое читала на секции Регина – про «идешь, на меня похожий…». Поняла все, каждую строчку, впустила стихотворение в себя и полюбила на всю жизнь. Потом прочитала другие стихи Марины Цветаевой. Не сразу и не все дошли до сердца, но даже те, которые она не понимала, завораживали.

Вот тогда она и перестала отзываться на детское имя Мариша.

– Мариша! – громче, ближе… И голос знакомый.

– Глухов? Женька!

Встретить бывшего одноклассника через четыре года после школы – это все равно что разыскать в чужом городе любимого родственника. Даже если этот «родственник» засовывал тебе в сумку червяков и корчил на уроках страшные рожи.

– Узнала? – Глухов улыбается прежней улыбкой от уха до уха. – А я тебе как раз звонить собирался.

– Женька! – Марина во все глаза смотрит на бывшего хулигана. – Ты такой стал… Нет, правда!

– Какой?

– Ну… – Марина вдруг не может найти нужного слова. Сказать «красивый»? Как-то слишком. – Классный! – наконец вспоминает она безопасный синоним. – И вообще…

Они стоят на переходе, красный свет сменился на зеленый, но они замешкались, и теперь придется ждать повторного цикла.

– Значит, ты в Нижнем сейчас? На четвертом? Я тут Войкину встретил, так что в курсе.

– А ты в Москве? В театральном? Вау!

– На режиссерском, на втором. Я ж в первый год провалил. Потом армия…

– А в Арзамасе какими судьбами?

– На выходные, так, по делу. А твои стихи я читал в интернете. И песню про фонари, естественно. Ее все знают. Как там, кстати, Валерка Перцев поживает? Я видел ваш клип. У вас с ним замечательный творческий тандем получился…

Глухов явно хочет что-то еще спросить, но не может.

– Мы с Валерой друзья, – сказала Марина. Словно ответила на незаданный вопрос.

Машины на перекрестке замерли. Глухов схватил Марину за руку, и вместе с толпой они перешли на другую сторону улицы.

– Кстати, насчет «Фонарей». Ты слышал?.. – осторожно спросила Марина. – Ну про якобы плагиат.

– Слышал. Идиоты! Как раз по этому поводу я и собирался тебе звонить. – Глухов остановился, дернул молнию спортивной сумки. – Сейчас… Кажется, он у меня с собой. Я хотел его Светке или Наташе твоей оставить.

Марина с интересом смотрит на завернутый в газету продолговатый предмет.

– Что это?

– Да вот… Случайно нашел. Среди школьных альбомов с рисунками. Я же тогда рисовал, и неплохо.

– Я не знала… Женька! Да это же… «Светлячок»! Тот самый журнал? Не может быть! – Марина торопливо пролистывает страницы.

– Не туда смотришь, – улыбается Глухов. – Не в конце, а посередине – целый разворот!

Вечер пришел – и вспыхнули окна…

…Вечерний город, дома, утопающие в тумане, светящиеся окошки…

…Девочка с растрепавшимися волосами…

В руках у нее огромный оранжевый зонт.

– Ты его сохранил. Не выбросил… – Марина с нежностью смотрит на рисунок. – Почему? Ты же не мог тогда знать…

– Увидел в киоске, случайно. – Глухов голосом выделил последнее слово. – Когда мы во втором учились. Вот с тех пор и… А стихи я всегда любил, между прочим. Хотел еще тогда попросить у тебя автограф, а потом передумал. Побоялся свою «хулиганскую» репутацию испортить.

– Женька! Ну какой из тебя хулиган! А помнишь…

– Паука, что ли? Эх, и ничего-то вы, девчонки, не понимаете! Жуки-пауки во втором классе – это то же самое, что цветы в восьмом.

Глухов корчит знакомую «хулиганскую» рожу, и они оба с удовольствием хохочут.

Марина уже почти спала, когда ее телефон писком известил о том, что пришла эсэмэска. От Перцева. Как всегда лаконичная:

«Глянь сюда. Сюрприз!»

Ну что там еще стряслось?

Марина ткнула пальцем в ссылку и ахнула. Полный разворот, обе страницы старого «Светлячка» две тысячи пятого года, и ее имя – Марина Шатагина – большими печатными буквами.

И тут же снова запищал телефон:

«Нашла?»

«

Вау!»

«

Откуда он тут взялся? Была же только часть????»

«Помнишь Женьку Глухова?»

«Долговязого? Из вашего класса? Ну и что?»

«Он журнал сохранил, представляешь? И выложил в инете. Я тут с ним (с журналом, не пугайся!) в обнимку сплю».

«Класс!!! Кстати, еще новость: я ее закончил! Повесть, про нас с тобой. Вот только что, пять минут назад. Завтра перешлю».

«Валерка!!!!!!!!!!! Fantastic!!!!!!! Присылай немедленно! Я до утра не доживу!»

«Доживешь как миленькая».

«А имена ты сменил? Или…»

«Пока “или”. Оставил наши. Хотел тебя Агафьей обозвать или Пелагеей

. А что? Нормальное имя».

«Перец, не пугай! А название? Придумал?»

Ответ долго не приходил. Наконец телефон пискнул.

«В общем, я тебе ее послал. Кстати, передавай привет Глухову. У меня финал был какой-то невнятный, а сейчас все вроде на месте. Завтра прочитаешь. А пока – гуд найт.

«Какое “гуд найт”? Сейчас уже поздно читать, но хотя бы начало…»

В комнату заглянула сонная Светка:

– Ты чего не спишь? Хочешь еще тортика? Тогда айда на кухню.

– Свет, можно я на твоем ноуте кое-что посмотрю? Тут Перцев повесть накатал!

– Смотри. Жалко, что ли? А я пока чайник поставлю.

Вечно она забывает свой пароль! На телефоне и в домашнем компьютере она заходит в почтовый ящик автоматически…

Марина попробовала наобум несколько вариантов из тех, которые она обычно использует. Один сработал.

…Три письма неизвестно от кого, множество извещений с фейсбука. Письмо от Регины? Интересно…

«Мариночка! Загляни сюда!

Значит, ты свои “Фонари” написала еще тогда?! И никому не показала? Потрясающе! Ну я всегда знала, что ты у нас талантище!»

И последнее непрочитанное письмо – от Перцева. С приложенным файлом.

На первой странице сверху имя автора: Валерий Перцев.

А ниже – большими буквами – название: Плагиат. И дата: 2005–2018.

Марина глубоко