– Но ты же устала!

– Мне так хорошо, ты даже не представляешь!

– Тебе нравится водить машину?

– Мне сейчас все нравится. И я очень горжусь нами. Понимаешь?

Сергей посмотрел на жену. Совсем недавно, когда он говорил почти то же самое, она высмеяла его. «Это всего лишь квартира!» – сказала она тогда, но Антошин только сейчас понял ее. «Это всего лишь то, что мы обязаны были сделать!» – вот что тогда сказала его жена. Он обиделся, дулся и вел с ней мысленно спор. А потом вдруг согласился – в самом деле, а что такого героического они совершили? Ну Наташа хоть сына родила. А он? И вот теперь, в голосе жены было ликование – она поняла, что эти годы не прошли даром. Потому что они победили!

– Я тебя очень люблю, жена, – сказал Сергей.

– И я тебя, – откликнулась Наташа, подруливая к их старому дому.

Ночь заканчивалась. Весеннее солнце, показавшееся из-за крыш, обещало теплый день, но пока воздух пах холодом.

– Как ты думаешь, его снесут? – спросил Сергей, глядя на дом.

– Не думаю, – покачала головой Наташа. – Дорого. Его наспех отремонтируют и сделают офисы. У нас ведь теперь везде офисы.

– Хорошо, что не снесут. И вообще, поехали отсюда. Это было. И прошло. Нельзя вечно жалеть о чем-то. И нельзя возвращаться. Лучше вперед идти. – Муж взял Наташу под руку.

– Видишь ли, иногда назад – это и есть вперед, – ответила Наташа и крепко о чем-то задумалась…

* * *

Сергей Антошин любил вспоминать то славное время. Это сейчас он в путах обязательств, данного Наташе слова, морального долга. Он работает добросовестно, но он не любит отель так, как любит его Наташа. Он готов оставаться рядом с ней, но только очень небольшая часть его души болеет за дело. Иногда он чувствует страшную усталость, и если бы не сын Степан, совсем уже взрослый парень, и не Саша, он бы считал свою жизнь неудачной.

– Извини, я опоздала! – раздалось над головой.

В кафе тихонько вошла Саша.

– Почему ты так долго? Ты же должна была уйти раньше?

– Не получилось.

– Что произошло? Проблемы?

– Пока нет, но, похоже, будут. Эти трое. Которые приехали.

– Комиссия?

– Да. Мне кажется, нас ждут проблемы.

– Ничего. Отобьемся. Мы же знаем, что лучшие, – ласково улыбнулся Антошин.

– Знаем, – кивнула Саша и отпила кофе из его чашки.

– А давай не будем говорить о работе. Хоть немного. Хотя бы здесь. В нашем «Ежике», – попросил он.

– Согласна. – Саша на мгновение прислонилась к его плечу.

Их роману было два года. Антошин почти не разглядел ту девушку, которая когда-то приходила на собеседование. И потом, когда она в форме гостиничного пажа стремительно носилась по гостинице, он только удивлялся ее ловкости и красоте. Да, именно тогда он увидел, какая Саша хорошенькая. А после истории со старушкой на крыше еще и старался быть рядом – вдруг Саше могла понадобиться помощь? Антошин понял, что Саша все заметила и поняла. И что ее это совсем не раздражает, что ее радует его такое осторожное внимание. И как только Сергей появлялся рядом, она преображалась. Становилась более раскованной, словно давала ему себя рассмотреть.

Антошин помнил историю своего преображения – покупку нового костюма, поход в парикмахерскую. Смешная история, но конфуза не случилось – Саша оказалась на редкость деликатна. И вообще все долго было мило, легко и невинно. До тех пор, пока не стало ясно, что за всем этим стоит не шалость двух взрослых людей, а нечто более серьезное и опасное.

В тот январь Антошин болел. Сначала это был грипп, потом заболели уши – осложнение. А потом, когда Сергей уже почти выздоровел, его прихватил радикулит.

– Господи, да как же ты по отелю будешь ходить?! – в растерянности спросила Северцева, глядя, как муж, согнувшись, вышел к завтраку.

– А никак, – весело отзывался сын Степан, – ну или с палочкой.

– Ага, – подхватил шутку Антошин, – представляешь, покупаем мне трость такую солидную, украшенную резьбой. И я, кряхтя, передвигаюсь по вестибюлю. А если кто мне не понравится, я того набалдашником по спине!

– Или по макушке, – захохотал Степан и кинулся помогать отцу, – давай я тебе стул поставлю удобнее.

Антошин кое-как уселся, но тут же встал:

– Нет, братцы, не могу я сидеть, больно.

– Я вызову врача, пусть вколют обезболивающее, – сказала Наталья. Она уже закончила завтракать и одевалась. Внизу ее ждала машина.

– Не стоит, я дойду до поликлиники сам, – отмахнулся Антошин. Он все ждал, что жена подойдет к нему попрощаться. Но Северцева проверила документы в сумке и, громко хлопнув дверью, выскочила из квартиры.

– Мама без тебя не может, – сказал Степан, – видишь, как она огорчилась.

Сыну было почти семнадцать. Он вырос хорошим мальчиком, в характере которого было всего понемногу – и непослушания, и гонора, и внимания к родительским наставлениям. Но, главное, он был добрым и чутким. Вот и сейчас он все уловил, но виду не подал и даже постарался сгладить ситуацию. «Хороший какой, вот бы с ним куда-нибудь пойти сейчас. Как раньше! – подумал Сергей и тут же одернул себя: – У Степки уже свои дела, да и я далеко не уйду».

Тем временем Степан допил чай, но уходить не собирался. Он удобно устроился на кухне с телефоном в руке.

– А у тебя сегодня занятий нет? – удивился Антошин.

– Нет, пап, каникулы у нас.

– А, ну да. Я привык, что у нас никаких каникул не бывает…

– Я с тобой побуду, что тебе одному сидеть дома, – пояснил Степан, краснея. Он всегда смущался, когда вдруг проявлялись его положительные черты.

– Не выдумывай, ведь каникулы, и погода отличная. Беги на каток.

Степан ничего не ответил, но через минуты две нерешительно произнес:

– Ну смотри, я тогда недолго. На полчасика, а потом приду и буду дома.

Антошин замахал руками:

– Иди хоть на целый день. Мозги надо проветривать. Да и дела у тебя наверняка.

– Да какие, пап, дела у меня, – пробормотал Степан, но теперь у него покраснели уши. Антошин чуть слышно хмыкнул – про девочку Юлю он уже все знал от жены.

Оставшись один, Антошин полчаса наслаждался тишиной, потом стал собираться в поликлинику. Идти не хотелось, но сидеть дома он не мог – завтра в отеле был сложный день, и Сергей должен был помогать Наташе. Когда Антошин был почти одет – эта процедура отняла у него массу времени, поскольку любое движение сопровождалось болью в спине, – зазвонил мобильный.

– Сергей Александрович… – Голос был нерешительный, слова сыпались скороговоркой. Так бывает, когда человек боится, что с ним не будут разговаривать. Или когда речь долго и усердно репетировалась.