– Да, Саша, я слушаю. – Антошин голос узнал сразу.

– Я хотела узнать, вы сегодня придете на работу? – спросила Саша Соколова. – Тут один вопрос, я просто думала, что можно посоветоваться с вами.

– Увы, я сегодня плохо хожу! – пошутил Антошин, но его перебили возгласом:

– Что с вами случилось? Может, помощь нужна. Вы скажите…

– Стыдно сказать, но у меня банальный радикулит, и вот сейчас я направляюсь в районную поликлинику, – смущаясь не меньше Саши, ответил Антошин и прибавил: – Спасибо за заботу.

– Что вы! Я ведь позвонила, чтобы узнать, почему вас нет. Я волновалась. И совсем мне не нужно советоваться с вами.

– Как?! Совсем?! Ну вы даете! – шутливо возмутился Антошин. – То есть я вам вообще ничем не могу помочь?!

Саша рассмеялась:

– Выздоравливайте! И идите осторожно – там скользко!

Антошин вышел на улицу и с удовольствием вдохнул морозный воздух. Белело холодное январское солнце, задорно орали птицы, перепутавшие, видимо, время года. Шумел, как обычно, город, но этот деловой шум сегодня не касался Антошина. Его занимала только узкая дорожка сквера, боль в спине и звонок Саши Соколовой. Антошин осторожно передвигал ногами и чувствовал себя молодым и свободным. Ощущение, что он сбежал с уроков, не покидало его с той минуты, как за женой закрылась дверь. Он так давно существовал в «арьергарде» жены, он так привык видеть именно ее цели своими основными ориентирами, он так давно забыл про собственные планы и желания, что эта неожиданная свобода продолжительностью в один день сделала его удивительно независимым. «Что это я?! – удивился сам себе Антошин. – Какие глупости иногда приходят в голову, когда выбываешь из строя. Когда нарушается привычный график. Это все от того, что мы с Наташей так редко разлучаемся. Мы всегда вместе. Даже когда не видим друга, мы знаем, что вместе». Но тут же Антошин устыдился своих мыслей. Ведь если они никогда не расстаются, значит, нужны друг другу! Думая так, Антошин наслаждался этой внезапной прогулкой. «Может, в кино сегодня сходить? Фантастику бы посмотреть – ведь Наташу на фантастику не заманишь. Да и некогда в кино. А вот сегодня можно… И Степку взять!»

– Сергей Александрович! – раздался женский возглас. Антошин остановился и огляделся. Парк был пуст, и только со стороны поликлиники бежала… Саша Соколова.

– Вы откуда здесь? – изумился Антошин.

– Я на минуту. Даже на секунду. Я же знала, где вы живете, поэтому догадалась, где поликлиника! Вот мазь. Очень хорошая. Мне ее подарил наш гость. Он врач из Китая. Сам делает. Это мазь, он так сказал, лечит все. Вы, пожалуйста, натрите себе спину. И надо полежать потом. Вот увидите, она поможет. А я побежала!

Саша сунула в руку ему пакет.

– Постойте! Почему без шапки! – неожиданно для себя воскликнул Антошин. – Холодно же!

– Нет, нормально! – рассмеялась Саша. Ее волосы выбились из пучка и теперь обрамляли покрасневшее от мороза лицо.

– Спасибо, – серьезно произнес Антошин, – большое спасибо.

Саша остановилась и подошла к нему.

– Выздоравливай быстрей. Я очень тебя прошу, – сказала она серьезно, словно его сразил тяжелый недуг, не банальный радикулит.

В этот день Наташа приехала домой за полночь. Степка появился на полчаса и убежал с Юлей к друзьям. Антошин сидел в полной тишине, не включая телевизор или компьютер. Он никуда не звонил, ни с кем не разговаривал. Он только вспоминал лицо Саши, ее улыбку, то, как она, смущаясь, протянула пакет. «Славная», – думал о ней Антошин и чувствовал себя очень счастливым. И только поздно вечером, когда хлопнула входная дверь и Наташа с грохотом бросила у зеркала ключи, он испугался этого своего счастья.

Антошин старался быть порядочным. У него давно уже прошла спина. (Мазь китайская, кстати, оказалась очень действенной.) Он опять погрузился в каждодневную деловую рутину. Он старательно делал вид, что ничего между ним и Сашей не происходит.

– Сергей, хочешь, я уволюсь из отеля? – пока он делал вид, напрямик спросила Саша. Она сказала это тем же тоном, каким задаст этот же вопрос Северцевой.

«Господи, да кому я вру? Себе? Ей? Главное, зачем? – подумал Антошин. – Ведь уже все решено. Осталось только признаться себе, что я влюблен в нее».

О, сколько раз Сергей хотел поговорить с женой! Он мучился – и не начинал разговора. Метаться между долгом и чувством было очень тяжело. А еще сын. Антошин очень боялся за сына. Поговорить нужно было еще и о его будущем.

Но Наталья Владимировна уходила от разговора. Она уже все понимала, но предпочитала молчать. «Пусть сам все решает. Он же думает, что я ему помогу. Скажу: «Уходи от меня, дорогой, я все понимаю, ты влюбился»… Или: «Как тебе не стыдно! У тебя семья. Ты должен остаться со мной – и точка!» Он ждет, что я решу за него эту проблему. А я не хочу. И, потом, отель! Да, это мой бизнес. Да, Антошин здесь только работает. Но он сам так когда-то захотел. Ему придется остаться в «Гранд-Норде» – никто не бросает дело в угоду эмоциям. И потом, где я еще найду такого начальника службы безопасности», – думала Северцева, наблюдая за мужем. Впрочем, наблюдала она за ним нечасто. И Александра Соколова ее больше интересовала как отличный сотрудник. И не боялась Северцева развода. Она давным-давно расставила приоритеты: на первом месте был сын. На втором – отель. Впрочем, иногда казалось, что приоритеты были так расставлены исключительно как дань традициям – ведь считается, что для женщины не может быть Дело важнее Ребенка…

И Сергей решился. Он устал быть на периферии семейной жизни, придаточным звеном своей активной жены. К тому же их семейная жизнь полностью подчинялась жестокому ритму жизни деловой. И вечерами Наташа, если ночевала дома, засыпала раньше, чем Сергей успевал выйти из душа.

– …Я сегодня раньше заканчиваю работать, подожду тебя на углу. И провожу домой, – наконец решился он сказать Александре Соколовой.

– Конечно, это будет здорово, – вспыхнула она.

И с этого дня для этих двоих уже не существовало ничего, кроме их отношений. Оба неукоснительно соблюдали приличия – их никогда не видели вместе в отеле. Никогда они не уходили вдвоем с работы. Они не позволяли себе лишнего слова, взгляда, жеста. Они вели себя так, словно ничего не произошло. Словно они чужие. Поступая так, оба думали о Северцевой. Им очень не хотелось превратить чувство в банальную интрижку. Поэтому Саша и Сергей никуда не спешили. Они сумели продлить это самый прекрасный и самый тревожный период любви. И любовь превратилась в страсть.

…Сейчас, сидя вдвоем в своем кафе, они чувствовали себя счастливыми и всемогущими. Они преодолели все сомнения, они проверили свои чувства, только от них зависел их следующий день.

– Я ужасно устала, – Саша прикрыла глаза, – мне кажется, что эта круговерть никогда не закончится.

– Не закончится, – эхом ответил Антошин, – это же отель.

– Знаю, но иногда кажется, что сил уже нет.