«Похоже, начинается ураган».

Алиса смахнула с лица волосы, которые тут же, терзаемые ветром, снова залезли в глаза. Она почувствовала ощутимый толчок в спину и едва удержалась на ногах. Нетрудно было понять, что стихия гнала ее к серой двери. Некоторое время Алисе удавалось стоять под натиском ветра, но новый порыв буквально смел ее с земли и выбросил прямо у входа в ее мир. Привет, серая дверь. Это было обидно. Но в то же время страшно: вдруг Алиса совершила нечто запретное, что больше не позволит ей вернуться на поляну с деревом? Девушка широко расставила руки и ноги, но неведомая сила, несмотря на ухищрения Алисы, ловко впихнула ее в гостеприимно отворившуюся серую дверь.

– Инг, ты в порядке? – крикнула Шу, стучась в запертую дверь ванной комнаты. – Что это был за звук?

– Зеркало разбилось, – ответил он, в ужасе озираясь.

Инг сам не понял, как это произошло. Минутой ранее он спокойно брился, как вдруг ему почудился слабый голосок, зовущий его по имени. Инг огляделся, но не заметил ничего странного. Разве что… Определенно! Его собственное отражение дрогнуло, и сквозь привычные черты начало проступать очертание женского силуэта. Не веря своим глазам, парень протянул руку к висящему над раковиной зеркалу, из которого на него снова смотрел испуганный и побледневший Инг, весь перемазанный кремом для бритья. Но что это? Отпечаток женской ладони на гладкой поверхности зеркала. Слишком маленький, чтобы принадлежать Шу. Может, Кэти? Он не успел толком рассмотреть странный отпечаток, потому что по зеркалу во все стороны поползли трещины, и оно рассыпалось прямо на глазах у изумленного Инга.

– Безумие какое-то, – пробормотал он, разглядывая собственные отражения в валявшихся на полу и в раковине осколках.

Тем временем Шу ухитрилась каким-то образом вскрыть отверткой замок и ворвалась в ванную комнату.

– Ты зачем это сделал? – воскликнула она, тревожно вглядываясь в лицо брата, будто пыталась найти в нем признаки возможного безумия.

– Ой, успокойся, Шу! Я просто брился, а оно само треснуло, а потом осыпалось. Это всего лишь старое зеркало. Не стоит так волноваться.

Шу недоверчиво осмотрелась по сторонам, особенно пристально изучая бритву в руке Инга, а потом пробормотала:

– Я уже давно твержу, что в квартире пора обновить мебель. Опасно жить среди всей этой рухляди, разваливающейся на куски от малейшего прикосновения. Сам теперь прибирайся. Мне пора идти. Мария ждет, да и в зоомагазин нужно зайти.

– Ты когда вернешься?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – А у тебя какие планы?

– Ну, наведу для начала порядок в ванной, потом сварю обед, почитаю что-нибудь, а после выпью снотворного и отправлюсь спать. – Инг поднял с пола самый крупный осколок и, повертев в руках, пристроил на краю ванны. – И надо половину лица побрить, – добавил он.

– А полицейские?

– А что полицейские? – прищурился Инг.

– Что они будут делать?

– Понятия не имею. – Инг провел бритвой по щеке, нахмурив лоб.

Шу молча кивнула и вышла. Поведение Инга немного настораживало. Вчера он долго не мог уснуть; она отчетливо слышала за стенкой шаги и шуршание бумаги. Затем, видимо, вымотавшись окончательно, Инг сходил на кухню и взял из коробки с лекарствами снотворное, которое обычно принимала Шу, когда навязчивые мысли и тревожное состояние вызывали продолжительную бессонницу. Бедный Инг. Шу бросила на стол отвертку и погладила котенка, который играл на кухне, зачем-то все утро вытаскивая из-под холодильника пылинки. Сколько грязи он умудрился извлечь на Свет Божий! Девушка взяла тряпку и протерла пол, пригрозив котенку пальцем.

«Надо будет на днях устроить генеральную уборку, – подумала Шу. – И полезно, и Инг хоть отвлечется».

Она еще раз прислушалась: из ванной доносился звук льющейся воды. Но ей нужно было уже идти, Марии вряд ли понравится, если Шу опоздает в первый же день. Девушка тихо выскользнула из квартиры, заперев за собой на ключ дверь. Полицейские вроде ничего не говорили насчет того, что ей запрещено без спросу покидать дом. Шу вышла из подъезда и энергичным шагом направилась к трамвайной остановке. Утро выдалось прохладным, и она пожалела, что поверх своего платья надела лишь тонкий шерстяной свитер. Почти сразу за ней увязался невесть откуда взявшийся полицейский. Шу резко остановилась, чем, похоже, ввела парня в затруднительное положение. На секунду он растерялся и застыл как вкопанный, но тут же отвернулся, делая вид, что читает оборванную афишу, криво приклеенную к фонарному столбу.

– Ты, кажется, Кристиан? – Шу подошла к полицейскому и смерила его презрительным взглядом. – Ты что, всерьез думал, я тебя не замечу? Кроме нас, на улице ни души. И пусть на тебе нет формы, лицо-то твое я вчера хорошо запомнила.

– А я и не собирался скрываться, – ответил полицейский, несколько раз проведя указательным пальцем по своему носу, словно пытаясь стереть с него веснушки. – У меня приказ сопровождать тебя и беречь от опасностей. Но это вовсе не значит, что я должен идти с тобой под руку и вести беседы.

– А ты не очень-то вежливый, Кристиан Верц, – процедила сквозь зубы Шу. – Ну давай, сопровождай, только не путайся под ногами.

Всю оставшуюся дорогу до кондитерской Шу старательно не замечала бредущего за ней мужчину, хотя это ее порядком раздражало. Слава богу, он не стал заходить в кондитерскую, а вместо этого уселся на лавочку возле входа, достав из кармана помятый сборник кроссвордов и огрызок карандаша.

Мария была прекрасна, с аккуратной прической в виде собранных на затылке в замысловатый узел волос, в белом до колен платье и кружевном голубом фартуке. Увидев Шу, женщина ослепительно улыбнулась, заставив сердце девушки совершить небольшой кульбит. Натертые до блеска витрины сверкали, а из кухни доносились ароматы печеного хлеба, яблок и жженого сахара. Шу показалось, что она очутилась в сказочной стране сладостей и распрекрасных фей. Девушка тут же вспомнила подаренную ей Ингом в детстве картонную книжку-раскладушку, в которой на каждой странице возникали объемные бумажные пряничные домики, шоколадные фонтаны и реки из киселя. Именно такие ассоциации вызывала у нее кондитерская Марии с ее ярко-желтыми стенами, украшенными акварельными рисунками тортов и пирожных. Мария выложила на большое блюдо пончики, покрытые цветной глазурью, прибавила громкости на радиоприемнике и проговорила:

– Проходи в подсобку, переодевайся в форму и тщательно вымой руки. Там Эли, она тебе все объяснит.

Шу промямлила что-то неразборчивое, с плохо скрываемым любопытством рассматривая кондитерскую и ее очаровательную хозяйку, но все же послушалась.

Последующие часы закрутили Шу в бешеный ураган из муки, масла, яиц и сахара. По крайней мере, такой у нее был вид по окончании рабочего дня. Девушка сосредоточенно всматривалась в зеркало, пытаясь придать себе более-менее опрятный облик.