Мы начинаем сканировать друг дуга взглядами. Она ясно с какой целью, мне же просто любопытно. Пока слушала, уже представила себе ее образ и теперь сопоставляю тот, что нарисовало воображение, с реальным.

С самого начала, еще вчера, когда Бергман с ней разговаривал, мне почему-то представилась высокая брюнетка модельной внешности лет двадцати пяти — двадцати шести. Загорелая, с силиконовым бюстом и полным отсутствием интеллекта на лице. Такая, что липнет к мужчине при ходьбе и является дополнением к образу богатого успешного бизнесмена.

Когда только услышала голос, поняла, что ошиблась и Илона, скорее всего, несколько старше. Так и оказалось.

Передо мной стоит явно неглупая и знающая себе цену женщина за тридцать, даже ближе к сорока, в идеально сидящем на ее худощавой фигуре деловом костюме нейтрального кофейного цвета.

Наверняка следит за собой. Чтобы поддерживать форму в таком возрасте требуются определенные усилия. А одежда наивысшего качества.

Прямые пепельные волосы собраны в элегантную прическу, открывая высокий лоб, тонкий орлиный нос и длинную шею. Образ немного портят слишком узкие губы, которые сейчас вообще сжаты в тонкую полоску. А еще взгляд.

Я бы сказала, что он такой…будто она хочет сказать: «А ты еще кто такая? Но, впрочем, неважно. Кем бы ты не была, ничего тебе не светит, дорогая, и не надейся. А если предпримешь попытку, то я, первоклассный юрист, уж я найду на тебя управу. И к журналистам даже не пытайся сунуться. Поэтому выметайся-ка ты отсюда подобру-поздорову, пока я не натравила на тебя всех собак».

Мне не по себе. Очень сильно не по себе.

Все же, несмотря на все мои успехи в работе, мне едва исполнилось двадцать один и мне сложно противостоять такой акуле решения пикантных ситуаций, как она. Тем более она уже работает с Бергманом несколько лет.

Илона выше меня почти на голову, отчего создается дополнительное чувство неуверенности.

Но я стараюсь, как могу.

— Да, Илона чуть не забыл.

Голос Бергмана прерывает нашу игру в гляделки, и Давид собственной персоной вырастает за ее спиной. Одетый в белоснежную рубашку, расстегнутую на две верхние пуговицы и черные брюки.

Несмотря на то, что Илона высокая, на его фоне она как-то сразу теряется и кажется уже не такой устрашающей.

Бергман замечает меня и замирает, точно так, как Илона за минуту до этого.

— Женя?

Сейчас на нем надеты очки, и он с недоумением смотрит на меня поверх них. Будто совсем не он подстроил, чтобы я приехала к нему в отель.

Дольше так стоять не получится, и я даю себе мысленный пинок на начало разговора.

— Здравствуйте, Давид Георгиевич, — произношу максимально деловито, стараясь смотреть на него и не реагировать на взгляд Илоны, в котором начинаю ощущать усмешку.

— Борис Натанович попросил меня завести вам документы. Сказал, это очень срочно, и он…

Илона теперь откровенно развлекается, отчего я слегка запинаюсь. Но тут же беру себя в руки.

— И он никак не может доверить их секретарю.

Последние слова адресую скорее женщине, потому что твердо смотрю на нее.

Я говорю правду, все так и есть, значит, мне нечего стыдиться. А что она там себе навыдумывала, это ее дело.

Подхожу к ним твердой походкой и протягиваю Бергману папку.

Он берет ее из моих рук, на секунду соприкоснувшись своими пальцами с моими, и кивает.

— Спасибо, Женя.

Илона хмурится и поджимает губы. В ее глазах читается немой укор, который я решаю игнорировать.

— Не думаю, что дело настолько срочное, — продолжает Бергман, — но раз уж ты приехала, не буду возражать. Кстати, познакомься, это Илона. Мой личный помощник.

Мы сдержанно киваем друг другу, но мне теперь как-то не до Илоны.

Неужели он думает сейчас то же самое, что и она? Что я специально? Приперлась в этот отель, чтобы провести время с ним наедине?

Боже, почему всегда, когда он рядом, я попадаю в такие нелепые ситуации?

Готова убить свой организм, потому что чувствую, что снова краснею. Ну уж нет. Не в этот раз.

— Вы можете позвонить Борису Натановичу и сами выяснить у него, что за срочность, — произношу с вызовом, — я лишь передаю поручение как нанятый сотрудник. Но мне уже пора. До свидания.

Перевожу взгляд на Илону и киваю также ей.

— До свидания, — отвечает Давид, наблюдая за всеми моими ужимками, словно я подопытный зверек.

Разворачиваюсь к ним спиной и начинаю идти к лифтам, жму кнопку.

Мне хочется убить их всех, а особенно Сергиевского. Что за фигня пришла банкиру в голову?

— Женя, подождите, нам с вами по пути, — вдруг произносит Илона мне в спину, и я чувствую движение за спиной.

— Заодно познакомимся поближе.

Неужели, хочет провести со мной беседу на предмет, чтобы не подходила к ее драгоценному работодателю?

Это было бы ужасно.

Не знаю, что на меня находит, но из двух зол я неожиданно выбираю меньшее.

Как только лифт открывается, и Илона ступает в кабину, я вдруг начинаю тормозить.

— Совсем забыла, — произношу быстро, — но мне еще нужно передать Давиду Георгиевичу одно сообщение. На словах.

Виновато улыбаюсь, а Илона снова поджимает губы. Похоже, она делает так всегда, когда чем-то недовольна.

Я тоже недовольна всем происходящим, но что делать?

Двери лифта закрываются и увозят неприятную женщину вниз. Еще бы тот, кто стоит сейчас за спиной, испарился куда-нибудь.

Жаль, нельзя на время превратиться в джинна из сказки «Аладдин». Хлоп в ладоши, и Бергман в секунду оказывается на своих островах. Где-нибудь под пальмой, окруженный океаном. Илону туда же, пусть бегает вокруг и охраняет своего обожаемого босса от посягательств девиц. А еще к ним в компанию предателя Сергиевского. Пусть стоит за спиной Бергмана и обмахивает его веером с утра и до вечера. Это за то, что так меня подставил.

Лешу с Ангелиной куда-нибудь на отдельный остров. Юльку…даже не знаю. Слава богу, последние дни от нее ни слуху, ни духу.

А нас с Веруней обратно в деревню, все же жилось там намного спокойнее.

Жаль, что все это только мечты. Никто никуда не испарится и потому решения вопросов не избежать.

Вздыхаю и разворачиваюсь к Бергману.

Все это время он, оказывается, рассматривал меня и теперь ничуть не смущаясь продолжает это занятие.

А еще он начинает движение в мою сторону.

Медленно и плавно, словно зверь из семейства кошачьих. Кто-нибудь покрупнее.

А я словно добыча, попавшая в клетку этого хищника.