я вновь не сумела прочесть его взгляд. Я начала терять терпение.

– Контракты для персонала и гостей мало чем похожи. Как только гости покидают отель, они забывают, что тут происходило.

– Так. И что дальше? Про это всем известно.

– Верно. Но не все знают, что с персоналом все наоборот. Как только новый работник подписывает контракт и переступает порог отеля, он забывает о том, что было прежде.

Я испуганно взглянула на него.

– Вот почему виды за лунным окном не для меня. – Кор взглянул на меня и сочувственно улыбнулся. – Поздравляю. Моя ошибка избавила тебя от этой беды.

Я отпрянула, осознавая правду. Кор с такой тоской глядел в лунное окно не потому, что не видел родных краев, а потому, что даже не помнил их.

И вот почему Беатрис так отреагировала на мой вопрос о доме, заданный ей в фойе. Вопрос, конечно, был грубоват. И, должно быть, пробудил в ней ту же боль, что и в Коре, и недаром во взгляде всех прочих горничных появлялась та же растерянность. Правда была так ужасна, что просто не умещалась в голове.

Я крепко зажмурилась, прокручивая в голове воспоминания об Алиньи. Каменные ограды. Поля, залитые золотистыми лучами солнца. Мощеные улочки, по которым я могла ходить и с завязанными глазами. Одна мысль о том, что этих воспоминаний не станет, болезненно сжимала мне легкие.

Маман всегда шутила, что родная земля течет в моей крови. Не знаю, кем бы я стала без воспоминаний о ней. Наша деревня сделала меня той, кто я есть, – и Зосю тоже.

Зося. Она подписала контракт для персонала, а это значит, что пока она работает в отеле, она дома не помнит, как и Кор.

В «Манифике» трудятся сотни людей, и у каждого из них отняли родину. Ее попросту стерли. Можно ли помыслить более беспощадное преступление? Но что-то в этой истории не складывалось. Кор упомянул о жадности Аластера, о том, что он страстно хочет отыскать артефакты, но зачем ему при этом отнимать воспоминания у работников? Неспроста же он все это затеял? Для такой жестокости нужна причина.

Мне вспомнилась улыбка в зеркале Синей комнаты, и меня замутило. Он обещал нам самую чудесную работу, что только можно представить. Но такого мы вообразить точно не могли.

А потом мне вспомнилось кое-что еще.

Я подошла к маленькому окошку в углу. В ушах раздался звон. Небо уже темнело. За окном белел окутанный снегом сад. Кусты здесь были искусно острижены в форме животных, которых в природе и вовсе не существовало: крылатых медведей, кошек с раздвоенными хвостами, четырехлапых лебедей. По саду разгуливали несколько гостей в пышных одеждах, но ни одного человека в форме работника отеля тут не было.

«Никто за пределами отеля не должен узнать это слово», – сказала тогда Рубин, имея в виду «артефакты».

– На инструктаже Аластер пообещал всем, что, если мы будем работать усердно, нас наградят правом погулять снаружи. Когда же меня выпустят? – резко спросила я.

– Очень немногим разрешено покидать отель, когда вздумается.

– Кому?

– Не важно.

Я стиснула зубы.

– Кому?

Кор вздохнул.

– Ирса выходит из отеля, чтобы проводить собеседования. Беатрис – тоже, но с сопровождением и только за покупками. Есть еще пара человек – они следят за безопасностью. И я.

Больше никаких имен он не назвал. Боже, выходит, работников вообще не выпускают!

– Жаль тебя расстраивать, но так обстоят дела, – мягко произнес Кор.

Меня накрыло удушливое осознание. А вдруг все, что мне говорили в стенах отеля, ложь? Надо предупредить Зосю, вот только где она? Я бросила ее одну на целых два дня! «Обещай присматривать за сестренкой, что бы ни случилось», – просила меня маман незадолго до кончины. До сих пор помню слезы, бегущие по ее ввалившимся щекам.

– Мне надо разыскать сестру. Немедленно.

– Ты и так без конца нарываешься на неприятности. С этими поисками они только умножатся.

Я ему не поверила.

– Это же моя сестра. Я должна ее найти. Пойми меня – наверняка ведь даже у тебя в отеле есть человек, за которого ты волнуешься!

Кор поморщился, точно мои слова его огорчили.

– Сейчас я волнуюсь только о том, как бы ты не вляпалась в передрягу похлеще жестоких игр. Близнецов уже встречала?

– Да, припоминаю парочку лысых одноглазых великанов. Я… чуть с ними не столкнулась.

– И почему меня это не удивляет? – Кор потер лоб. – Хорошо, что они тебя не заметили. Это Сидо и Сазера, прихвостни Аластера. У них обоих при себе артефакты, которые усиливают их чары: два одинаковых камешка, вшитых прямо в форму. Вот уж кто и впрямь опасен. Если они заметят что подозрительное, сразу донесут Аластеру.

– А как же Зося…

– Пускай ты и трудишься у Беатрис, но работу тебе дал я. – Кор попытался взять меня за руки. Я отшатнулась, и его костяшки стукнули по столу. – И я за тебя отвечаю. Ты хоть понимаешь, что это значит?

Понимания тут недоставало точно не мне.

– Думаешь, я не осознаю, что такое ответственность? Ошибаешься.

– Что ж, прекрасно. – Он начал листать атлас.

Меня обдало жаром.

– Погоди, ты мне не веришь?

– Я мало кому верю, не принимай близко к сердцу.

Прежде я никому не рассказывала, что привело нас с сестрой в Дюрк, но теперь решилась – в надежде, что Кор поймет меня и поможет разыскать Зосю.

Я собралась с духом и начала:

– Четыре года назад умерла наша мама. Мы остались ни с чем, не считая рухляди.

Пальцы Кора замерли. Слушает – уже хорошо.

Я прочистила горло.

– После похорон я перебрала все вещи в доме, чтобы найти хоть что-нибудь на продажу, и наткнулась на помятую рекламку концерта в Дюрке. На ней была изображена красавица певица. И я решила, что нам нужно туда поехать.

– Из-за рекламки?

– Да, – призналась я. – У певицы был такой счастливый вид. И я всерьез поверила, что, если мы приедем в Дюрк, Зося без труда найдет работу и будет выступать. Тогда у нас будут деньги на путешествия, и мы найдем себе дом получше. Мне было всего тринадцать. – Я потупилась. – Сейчас все это кажется такой глупостью.

– Надежды на лучшее – вовсе не глупость, – тихо возразил Кор. – Что было дальше?

– Я купила билеты на паром. А когда мы приехали, потратила последнее на аренду комнаты в Доме Безье. На следующий день приодела Зосю, как могла, и повела на прослушивание – на тот самый концерт с той злосчастной рекламки. Зосе было всего девять.

Кор смерил меня внимательным взглядом.

– Дай