Она словно замерла – стояла спиной к ним с кофейником в руке и не двигалась. Тедди так и не понял, что она имела в виду: как она и дети восприняли самоубийство Матса? Или как пережили его похищение? А может, как они с Матсом старались спасти брак?

– Э-э-э… если можно, немного молока, – сказала Эмили, чтобы прервать внезапный ступор.

Через несколько секунд Сесилия вздрогнула, словно проснулась, и открыла холодильник. Продукты на полках тоже расставлены в строгом военном порядке.

– Расскажите, – попросила Сесилия. – Почему его подозревают? Что все это значит?

– Я уже сказала – не имею права вдаваться в детали следствия. Засекречено. Единственное, что могу сказать, что он под арестом по подозрению в убийстве.

Сесилия закрыла руками лицо. Тедди не понял – если она и плакала, то совершенно беззвучно.

Кофеварка продолжала булькать.

– Мой сын – никакой не убийца. Я не понимаю. Кто убит?

– Этого мы не знаем.

– А какие улики у прокурора?

Следующие пятнадцать минут Эмили, прихлебывая кофе, разъясняла Сесилии тонкости следствия и судебных процедур. Беньямин может довольно долго находиться под арестом. Что значат ограничения, что понимать под изоляцией. Ему двадцать один, он достиг совершеннолетия, поэтому может грозить пожизненное заключение. Но поскольку он сам пострадал в автомобильной аварии, скорее всего, эта высшая мера применена не будет. При этом она не касалась так называемых доказательных улик. Не сказала, на чем основаны подозрения.

Тедди покосился на верхнюю брошюру в стопке. Там был изображен горный пейзаж. Цвета яркие, наверняка усилены в фотошопе. Наверху написано: «Бывают паломничества до и после. Шведская церковь».

Сесилия слушала, не шевельнувшись. Интересно, что она думает? И что она знает?

– Что-нибудь еще хотите спросить?

Сесилия встала и отнесла чашки на мойку.

– Нет… наверное, ничего. Но обязательно позвоните мне, если случится что-то важное.

Эмили тоже встала. У Тедди пересохло во рту. Как начать? У него из головы не выходила сцена девятилетней давности. Как они с Деяном скрутили и похитили Матса… Он физически ощутил тяжесть брыкающегося тела.

– Тедди? – вывела его из задумчивости Эмили. – Ты же тоже хотел задать несколько вопросов.

Он прокашлялся и облизал губы.

– Да… Беньямин пожелал, чтобы я тоже… принял участие…

Он с опаской посмотрел на Сесилию. Нет… она не выказывала никаких признаков гнева или раздражения. Ее лицо по-прежнему не выражало ничего, кроме бесконечного горя.

– Но у него же есть адвокат, – наконец сказала она. – Разве этого не достаточно?

– Для меня – нет. Недостаточно. Почему-то он попросил меня понять… что-то. Не знаю, что именно я должен понять, но помочь ему всем, что в моих силах, я обязан.

Сесилия опять присела за стол.

– Что случилось, когда они вам позвонили и сказали, что Матс… похищен? – последнее слово он выговорил с трудом.

– И какое это имеет отношение к тому, что Беньямина подозревают в убийстве?

– Не знаю, – честно признался Тедди. – Но, может быть…

– Если у кого-то и есть подробные сведения о похищении, то у кого же, как не у вас.

– Может быть… но я все же спрашиваю. Что они хотели?

– Что хотели? – горько усмехнулась Сесилия. – Что хотят в таких случаях? Деньги! Потребовали выкуп.

Интересно – она врет сознательно или Луке где-то ошибся? Или вообще не врет? Во время суда над Тедди и она, и Матс в один голос утверждали, что похитители требовали с них денег. Нормальный человек вряд ли может так последовательно врать.

Ну, хорошо.

– Дело вот в чем… я тоже так думал. Но мне удалось узнать, что речь шла не о деньгах, Сесилия. Думаю, и вы знаете, что за выкуп они хотели получить за Матса.

Она отвернулась и посмотрела на стену соседнего дома. За окном щебетали птицы. По улице проехало что-то большое, скорее всего, автобус.

– Сесилия?

– Птицы… красиво, правда?

Она медленно положила руки на стол.

– Да… знаю. Они хотели его компьютер. Но по-прежнему не понимаю, как это связано с Беньямином.

– А почему вы не сказал про компьютер на суде?

– На суде?.. Я могу сказать только одно: мой бывший муж заплатил чудовищную цену за то, чтобы вы получили этот проклятый компьютер. Но все, что в нем было… все это не имело к Матсу никакого отношения.

– Откуда вы знаете?

– Знаю. Мне больше нечего сказать.

Сесилия встала. Жест недвусмысленный – им пора уходить. Вопросы Тедди, очевидно, вывели ее из равновесия, если вообще к ней применимо это слово. Равновесие волчка. Перестанет крутиться – упадет.

И все-таки он должен понять. Беньямин же попросил его – понять.

– Когда вы развелись?

– Через пару лет после похищения.

– Почему?

– Ну… стало трудно жить вместе. Почему вы спрашиваете?

– Потому что вы тоже замешаны в эту историю.

– С какой стороны?

– Со стороны Беньямина. Беньямин хочет, чтобы я понял.

– И все же не понимаю. Какая связь?

– И я не понимаю. Пока. Почему вы развелись?

– Если вы так настаиваете… он очень изменился. Это был не тот Матс, за которого я выходила замуж. И…

– И?

– Думаю, у него была другая женщина.

– И вы знаете кто?

– Нет, не знаю. И я же не сказала «была другая женщина», я сказала «думаю, что была». Но у меня возникали подозрения.

– Он ничего не рассказывал? И вы не спрашивали?

– В последнее время с ним было очень трудно разговаривать. Но я его не обвиняю.

– В чем?

– Матс – это Матс. Я очень любила его, пока… пока не перестала любить. Я была очень наивна, только в последние годы начала соображать, что к чему.

– Что вы имеете в виду?

– Что я имею в виду? Матс был игрок. Сейчас модно писать и говорить о женах алкоголиков и наркоманов, детях алкоголиков и наркоманов. Что они якобы прямо или косвенно вовлекаются в эту зависимость. А я была вовлечена в зависимость от его неутолимой страсти к игре. Неутолимой и непреодолимой. И к чему это привело… Весь этот многолетний самообман…

А вот это для Тедди была новость. Сара никогда и ничего не говорила, и Луке тоже.

– А во что он играл?

– Во все. Но в основном в покер.

– Он играл на деньги?