— Ничего я вам больше не скажу, коли так вы вести принимаете! — вскочив из-за стола, она убежала к себе.

В общем, рано я порадовалась, что от Дельмины удастся избавиться. Видимо, придётся терпеть её до самого конца контракта, месяц с лишним. Сегодня на пустырь было не пойти: за окном бушевала жуткая гроза. От раскатистого грома иной раз вздрагивал весь замок, а вспышки молний так и мелькали сквозь мокрые стёкла, хотя ещё не стемнело. Дни-то стали существенно длиннее.

К Аяле я зашла, потому что за ужином она выглядела потухшей. К счастью, девушка оказалась у себя, и искать её не пришлось. Она распахнула дверь буквально в следующую секунду после моего стука и разочарованно поджала губы при виде меня.

— Проходи, — убитым голосом сказала она и пропустила меня внутрь. — Я видела, как он к ней пошёл. И как она открыла. В одном исподнем!

Она упала на кровать и разрыдалась. Неловко присев рядом, погладила её кучерявые волосы. Здесь в Шемальяне считалось, что чем плотнее завитки на кудрях, тем сильнее кровь. У Аялы кудри лежали плотными спиралями, почти такими же, как у Дельмины. Но кудрявее всех в замке была я, кудри вились так туго, что прядка вполне могла удержать обмотанный карандаш.

Был как-то в университете случай: лето, духотища, окна нараспашку, мухи жужжат, а мы, мокрые, как мыши, сидим экзамен пишем. Кто-то у преподавателя отвечает, а у меня над ухом то ж-ж-ж-ж-ж, то бз-з-з-з-з. Я раз рукой махнула, два, три. Как сосредоточиться в таких условиях? Когда я схватилась ладонями за уши, чтобы избавиться от назойливого жужжания, услышала, как оно подозрительно затихло. Отняла от левого уха руку — ничего. От правого — бз-з-з-з-з взревел с новой силой. Тут-то я и поняла, что у меня в волосах запуталась муха. На экзамене. И жужжит. Очевидно, сама выбраться не может. Первым порывом стало вскочить и заорать, но препод был строгий, за такой концерт отправил бы на пересдачу. Я поправила волосы в надежде, что муха как-то сориентируется и свалит, наконец, на волю, в пампасы. Но нет! И подсказку ей не дашь: мухи — глухие сволочи! Они, как мотоциклисты без глушителя, своего шума не слышат. Вторым порывом стало муху убить. Но последствия были бы ещё неприятнее. Одно дело, когда вот она, живая муха. Залетела в кудрявую шевелюру и увязла в моём богатстве. Даже немного смешно. Другое — если из волос перед преподавателем начнут мухи дохлые сыпаться. Небось подумает, что последний раз я мылась ещё в школе, а остальные мухи в аудитории собрались тут по мою душу с душком. И в уборную не отпросишься, все знали, что выхода с этого экзамена только два — с оценкой в зачётке или на пересдачу. Очевидно, варианта с туалетом среди них не имелось. Муха тем временем начала ползать где-то в волосах. Несмотря на июньскую жару, тело покрылось мурашками, а изнутри обдало холодом. Естественно, мои метания не остались без внимания. «Аделаида, я смотрю, что вы уже готовы и ничего не пишете, идите-ка отвечать!», — позвал преподаватель. Так мы и сдавали экзамен вдвоём. Я и муха. И ладно бы подсказала что-то вразумительное, но нет, сплошное бз-з-з-з-з. Самое обидное, что улетела она сразу же, как только я вышла из аудитории и хорошенько потрясла головой. Её пьяный полёт я провожала глазами до тех пор, пока она не врезалась в стекло открытого настежь окна. В общем, эта муха была не только глухой, но ещё и слепой.

Почему-то сейчас этот случай вспомнился очень ярко. Я гладила Аю по смоляным кудрям и думала о том, как сильно хотелось вернуться обратно на Землю. И как одиноко было в этой недружелюбной Шемальяне.

— Он на меня даже внимания не обратил! Будто я пустое место! Сразу к ней пошёл, — всхлипывая, прорыдала девушка.

— У них роман. Возможно, к тебе он просто был добр, и ты случайно приняла это за романтический интерес.

— Нет, всё не так… Я ему нравилась! Но он же ей не пара! Он некрасивый, незнатный, небогатый…

— Не думаю, что ты видела его настоящее лицо, Ая. Ты умеешь хранить секреты, и то, что я тебе расскажу, ты никогда никому не должна рассказывать. Это тайна! Гнеббис — он здесь из-за Дельмины. Я однажды случайно подслушала их разговор. Он скрывается под иллюзией. Мне кажется, что именно он тот маг, из-за связи с которым её и сослали сюда. Они были вместе с самого начала. Поэтому я и пыталась предостеречь тебя. Если он и правда каторжник, то мало ли на что он способен?

— Но как же она с ним… если он каторжник? — подняла на меня мокрые от слёз глаза девушка.

— А ты что, не видела, как она себя ведёт? Да такую только и будет терпеть какой-то сумасшедший. Они отличная пара. А вот тебе лучше поберечься. Он не для тебя, Ая. И я не думаю, что у него к тебе искренняя симпатия. Я слышала, как он признавался в любви грандае. Зачем тебе такой? Даже если к тебе у него тоже есть чувства, то и в этом ничего хорошего нет. Значит, он бабник, — грустно сказала я.

— И каторжник? — всхлипнула она.

— И каторжник. Я тебе рассказывала, как оказалась здесь? По глупости. Полюбила парня, таскалась за ним, поручения всякие выполняла. Внимание… выпрашивала. И когда наступил момент, он меня использовал. Отдал на хранение целую коробку незаконных эликсиров, а я её даже не проверила. Видимо, сначала думал, что его товар отлежится в безопасности. Но прижали его знатно. А может, с самого начала планировал… В общем, он меня подставил. Сказал, что коробка моя, что я сама этими эликсирами торговала. Друзья его подтвердили. Мне грозила каторга, поэтому я сюда и сбежала. Не захотела отвечать за чужое преступление.

— Это что за эликсиры такие? — нахмурилась Ая.

— Запрещённые. Это не в Шемальяне было, в другом месте.

— Знаешь, странно это всё. На общем-то везде разговаривают, а ты его не знала раньше… Это у аристократов свой язык, что у наших, что у альмендрийских. А простые люди на простом говорят, — пытливо посмотрела на меня девушка.

— Ты права, у меня есть свои тайны, и я не хочу их раскрывать. Но ничего опасного или предосудительного в них нет. Просто стечение обстоятельств.

— Неужто ты из другого мира? — резко села она на кровати. — Я всё думала, как же ты тогда в купальни-то пробралась так, что никто и не заметил?

Мне хотелось поделиться с ней, рассказать о своих планах, посоветоваться. Возможно, даже с собой позвать. Но я не рискнула. Не установилось между нами такой близости, чтобы быть уверенной в том, что моя тайна останется тайной.

— Ая, просто меня раньше никто этому языку не учил. Спасибо тебе. И береги себя, не связывайся с этим Гнеббисом.

— Хорошо, — вздохнула она.

Разговор растревожил, поднял в душе муть беспокойства и оставил привкус неправильности. Стоило ли довериться Аяле? Или, наоборот, не стоило рассказывать о себе так много?

Зная, что не усну, отправилась в библиотеку, бездумно побродила между книжных шкафов, потрогала пальцами гладкие кожаные корешки некоторых фолиантов и вытащила одну, яркую, на свет. Обложка и раньше привлекала внимание, но у меня всегда был список из обучающей литературы на несколько строчек. На чтение ради развлечения времени не оставалось.