Это казалось… неправильным, жестоким. Да, Ангес бросил академию, стал несогласным – но ведь он ничего еще даже не успел совершить! Если бы Вандри уверилась в обратном, она наверняка сказала бы об этом Десс. За что тогда с ним так обошлись?

– Что с ним будет теперь? – слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела их остановить.

Взгляд Вандри тут же стал холодным и колючим.

– Тебе не об этом стоит волноваться. Помни, Десс, ты еще не прошла испытательный срок в качестве маршала. А значит, тебе сейчас нужно приложить все усилия, чтобы убедить Систему в своей готовности посвятить всю свою жизнь служению Создателям. За тобой, как и за другими новобранцами, пристально наблюдают, и каждая ошибка может стать последней в твоей карьере маршала.

Вандри ясно говорила ей – не проявляй чувств, будь безжалостной и беспристрастной – таким и должен быть маршал. Десс кивнула хладнокровно, но черный комок смятения и тревоги внутри нее не давал покоя.

– Тебе и впрямь нужно будет снова отправиться в Палгем. Найди тот самый дом, понаблюдай за ним некоторое время. Фиксируй всех, кто входит и выходит. Позже ты должна будешь проникнуть к ним. Притворишься подругой Ангеса, скажешь, что от него о лагере и узнала. Разузнаешь о них все, что только сможешь – сколько их, чем они занимаются, какова их цель. Разные источники, говоря о Свободных, рассказывают одно и то же – что те одержимы разрушить Систему изнутри. Нам нужно понять, пустые ли это слова или же у них действительно есть какое-то тайное оружие. Это тебе и предстоит выяснить.

Поразмыслив, Десс решительно покачала головой.

– Если я просто приду к ним и заявлю о том, что я – несогласная, это может вызвать подозрения. Особенно если произойдет это сразу после исчезновения Ангеса.

– Ангес не исчезнет неожиданно для остальных – мы об этом уже позаботились, – сухо отозвалась Вандри. – И все-таки в твоих словах есть доля истины – мы до сих пор не знаем, как именно Свободные находят своих последователей. К тому же в Сети информации о них крайне мало, и большая ее часть основана лишь на слухах и предположениях. Они тщательно скрывают свое местонахождение, и, как мы поняли из воспоминаний Ангеса, в самом штабе связь с теми, кто находится вне его, они не поддерживают – боятся, что Система может уловить сигнал и вычислить их.

Десс не выдержала и, рискуя навлечь на себя праведный гнев наставника, все же задала вопрос, который мучил ее уже долгое время:

– Почему они так важны? Подумаешь, какая-то группка людей, возомнивших себя революционерами и одержимых мифической борьбой с Системой.

– Такие люди опасны для общества, – отчеканила Вандри. – Они могут воздействовать на сознание слабых людей, склонить их на свою сторону. Раньше, До появления Создателей, людей часто поражала страшная болезнь, называемая раком. Так вот, эти Свободные – они как раковые клетки. Расползаются, поражая все большее пространство организма.

Их необходимо уничтожить подчистую, чтобы от заразы, которая поселилась в их головах, не осталось и следа. Бунтарей ждет участь Измененных. Только тогда они искупят грехи перед обществом и перед Создателями.

Десс поразило, сколько страсти прозвучало в голосе обычно невозмутимого наставника. Похоже, все это по-настоящему волновало женщину. И хотя Десс по-прежнему не могла понять, почему Система так зациклена на группе ничем не примечательных людей, она все же не могла не признать правоту Вандри. Она – маршал, и если Система приказала примкнуть к Свободным и выведать их планы, значит, она это сделает.

Десс помолчала, тщательно обдумывая сказанное Вандри. А затем, вскинув голову, решительно сказала:

– У меня есть идея.

– Харт!

Он вздрогнул и поднял глаза на Ливи.

– Я уже битый час тебя зову! – Она отодвинула в сторону поднос и выжидающе уставилась на него со странным выражением на лице, в котором смешались любопытство и тревога. – Что тебя так гнетет?

Он не собирался рассказывать милой, но малознакомой девушке о Берке и о том, как и почему попал сюда. Но, повинуясь внезапному импульсу, выпалил все на одном дыхании. Ливи внимательно слушала, задумчиво царапая ногтем белую поверхность стола. В какой-то момент, когда Харт, забывшись, в ярости начал сыпать проклятиями в адрес Системы, она его остановила – схватила за руку. Он мгновенно замолчал. Прикосновение теплой руки Ливи неожиданно смутило – вспомнилось, как точно так же на церемонии совершеннолетия Элси успокоила его, готового взорваться.

Он высвободил руку – неосознанно, но Ливи обиженной не выглядела. Кивнула в сторону дизагрессора, маячившего неподалеку от их стола. Харт с усилием кивнул.

– Просто это кажется мне чудовищной несправедливостью, – устало сказал он. – Для Реконструкторов человек – как открытая книга, страницу из которой они могут прочесть почти без усилий. Я уже не говорю о том, что они нарушают человеческие права, но… Что, если однажды синтетики больше не захотят довольствоваться ролью, данной им Создателями? Что, если решат пойти против людей? Ты хоть представляешь, что тогда произойдет? Если нет, я тебе скажу – мы будем обречены. С таким совершенным оружием нам не совладать.

– Восстание машин? – усмехнулась Ливи. Но и в голосе, и в глазах ее не было веселья. Вздохнула. – Харт, я понимаю, что ты чувствуешь сейчас.

– Не думаю. Из-за тебя никого не обрекали на участь стать Измененным.

Харт долго молчал, не зная, стоит ли рассказывать Ливи, что было у него на уме. Она казалась такой искренней, но… в этом безумном мире он уже не знал, можно ли вообще кому-то довериться.

В конце концов, взглянув в горящие участием зеленые глаза, все же решился.

– Я не хочу становиться Измененным, не хочу, чтобы Реконструкторы что-то меняли во мне.

– Харт, все те, кто находятся здесь, могут сказать то же самое… – начала Ливи.

– Ты не понимаешь! – пылко воскликнул он. – Я хочу отсюда сбе…

Она снова оказалась быстрее. Перегнулась через стол и зажала ладонью его рот. Убедившись, что Харт, ошарашенный, не произнесет и звука, села на место. Огляделась по сторонам, вроде бы расслабилась, но, удостоверившись, что опасность миновала, накинулась на Харта дикой кошкой.

– Ты что творишь?! – прошипела Ливи. – Ты хоть понимаешь, что в таком месте, как это, некоторые слова нельзя произносить?

Харт пораженно уставился на нее. Он и правда не знал, что Система в своем маниакальном стремлении контролировать людей дошла уже и до такого.

Ливи глубоко вздохнула и заговорила уже спокойнее:

– Дроны реагируют не только на человеческие эмоции, но и на слова. То, что ты сейчас хотел сказать, не произноси ни в коем случае – даже во сне. Но я тебя поняла. И даже… смогу помочь. – Она нервно покусала губу. – Больше медлить нельзя – сегодня мне предстоит визит к Реконструктору. Я и так тянула очень долго – дурачила им голову, убеждала, что желаю сотрудничать. Наговорила им всякой ерунды, жаль только, что это так быстро вскрылось.