– Ты ищешь ссоры? – В его глазах сверкнули молнии.

– Не я, а ты, – бросила она и, почувствовав на себе чей-то взгляд, повернулась в сторону бара. За ними внимательно наблюдал фотограф. – Это место совершенно не подходит для подобных разговоров.

– Ты права. Но ты от меня не избавишься. Рано или поздно нам придется все обсудить, раз уж мы оба добровольно пошли на этот безумный риск.

Музыка стихла, и Куин с облегчением произнесла:

– Мне нужно поговорить с губернатором, прежде чем он уйдет.

Маттео проводил ее взглядом. Нельзя позволить ей принимать важные жизненные решения, когда она еще не разобралась в себе. Если она согласится быть с ним, то жизнь ее изменится так, как она еще себе не представляет.

Было уже глубоко за полночь, когда люди стали расходиться. Маттео присоединился к Франсуа в баре. Оба они считали, что вечер прошел с ошеломительным успехом. Журналисты и высокопоставленные гости были уверены, что отель поднялся на более высокий уровень.

– Где Куин? – спросил Франсуа.

– Она пошла за портвейном для гостей. Обещала присоединиться к нам позже.

Весь вечер она старательно его избегала, и он с болью наблюдал, как она опять окружает себя защитным панцирем, отгораживаясь от него. Ведь Куин уже сказала, что хочет закончить их отношения. Но как только она это произнесла, Маттео всем телом и душой почувствовал, что не готов отпустить ее. Но между ними стояли ее сомнения и предыдущий горький опыт.

Маттео поднес к губам бокал с порцией принесенного Франсуа десятилетнего рома, делая вид, что внимательно слушает собеседника, бесконечно восторгающегося прошедшим вечером и обновленным отелем. Опустошив бокал, он произнес:

– Извините, я сейчас вернусь.

Быстрыми шагами он пересек опустевший зал ресторана и спустился в погреб. Растерянная, Куин стояла среди стеллажей, высматривая нужную бутылку.

– Еще что-то попросили? – Она вопросительно посмотрела на него.

– Нет. Что ты ищешь?

Получив ответ, он быстро извлек пару нужных бутылок. Поставив их на пол, он перегородил ей выход, прижав к стеллажу.

– Что с тобой происходит?

– Мы же собирались поговорить об этом позже.

– Сейчас. Почему ты меня избегаешь? Такое впечатление, что мы вернулись на неделю назад.

– Маттео, не сейчас. Гости ждут, – напряженно ответила она.

– А я хочу знать, что происходит в твоей голове.

Прижав руку к шее, Куин несколько секунд молчала.

– Я в панике.

– Из-за чего?

– Не знаю. Просто столько всего…

– Говори же, Куин.

Она смотрела на него, как загнанное животное.

– Я влюбляюсь в тебя. Знаю, это глупо, но…

Поцелуй оборвал ее на полуслове. Камень свалился с сердца от ее слов, и Маттео не смог удержаться от того, чтобы прикоснуться к ней, почувствовать сладость губ, убедиться, что между ними не все кончено. Она стала его слабостью и нашла место в его сердце.

Выдохнув, Куин будто сдалась. Она запустила пальцы в его волосы. Вклинившись коленом между ее бедер, он крепче прижал ее к стеллажам и поцеловал еще более страстно, пока она не сдалась полностью.

– Ты должна верить в нас, Куин, – прошептал он. – Мы вместе придумаем, как справиться со всем.

– Прекрасный кадр, – послышался позади них радостный голос, и последовала вспышка.

Отдернув руки, Маттео развернулся, и в этот момент их осветила еще одна вспышка. Невысокий юркий человек развернулся и побежал прочь. Маттео погнался за ним, но человек, проскочив ресторан и террасу, скрылся от него в толпе. Отдав распоряжения охране, они прочесали местность, но фотограф словно растворился. Маттео потребовал у Реймонда список аккредитованных журналистов, и они вместе с Куин внимательно просматривали информацию.

– Он давно за нами наблюдал, – расстроенно произнесла Куин.

– Я не понимаю. Дверь подвала закрывается автоматически. Без кода ее не открыть.

– Да, но только через десять секунд. Так что, если он видел, как ты пошел вниз, мог проскочить за тобой.

– Это был фотограф из «Слухов и сплетен», – сказал Реймонд, возвратившись с листком бумаги в руке. – Почему он снимал в подвале? Это не включено в разрешение.

Маттео внимательно посмотрел на фото. Это был тот самый фотограф. Позвонив Алекс, он оставил сообщение на автоответчике с просьбой оказать давление на газету. Но уже два часа ночи, и шансы, что она сможет связаться с редактором до выхода газеты, были совсем ничтожны.

– Мы не сможем ничего изменить. Они ее все равно напечатают? – спросила Куин, сдавливая пальцами виски.

– Скорее всего.

Проводив гостей, они вернулись в свой номер.

Разъяренная, Куин быстро мерила шагами гостиную.

– С твоей скандальной известностью этот снимок будет завтра во всех газетах. Мы должны придумать какой-то план.

– На сегодня мы сделали все, что могли. – Маттео старался не показывать своего беспокойства. – Открытие прошло прекрасно. Ты – молодец. Тебе нужно выспаться, а завтра мы что-нибудь придумаем, когда я поговорю с Алекс.

– Но я – не ты! Может, ты и привык к тому, что твоими фотографиями пестрит весь Интернет, а я – нет!

– Обычно я очень осмотрителен, – процедил Маттео сквозь зубы.

– А мне теперь надо спасать репутацию. Это полная катастрофа.

– Уже все произошло, ничего не вернуть. Нет смысла так драматизировать.

– Драматизировать? Посмотрю я на тебя, когда это дойдет до отца и всего правления. Черт побери, Маттео! Я же собиралась им все сама рассказать, а что будет теперь?

– Мы разберемся с этим вместе. Все будет хорошо.

– А ты представляешь, что устроит Дэниел Вильямс? – Куин почти кричала. – Я вела себя абсолютно неэтично по отношению к кандидатам. Все будет ужасно.

– Куин…

– Почему ты не послушал меня? Нужно было просто держать руки при себе до окончания вечера.

– Хочешь обсудить, кто не смог держать руки при себе? Ведь это ты все начала.

Краска прилила к ее щекам. Выйдя через стеклянные двери, она облокотилась на перила террасы, глядя вдаль.

– Дело не только во мне, Маттео. «Де Кампо» может потерять контракт.

Конечно, он понимал это. Тошнота сдавила ему горло.

– Но паника не поможет, – мрачно заключил он.

– Моя карьера висит на волоске. – Лицо Куин было белым как полотно. – Какой еще ты хочешь реакции? Я потратила семь лет жизни, чтобы достичь этого уровня. Люди наконец начали воспринимать меня как самостоятельную единицу. А я… Взяла и перечеркнула все, переспав с тобой.