— Идите, — сказала Мориана, — я буду держать оборону до вашего возвращения.

— Страшная женщина, — бросил Бенедикт, когда они шли по коридору западного крыла, направляясь в покои Константина.

— Кто?

— Твоя принцесса. Мне то хотелось бежать от нее в страхе, то оставаться и наслаждаться общением с ней.

— Держись от нее подальше, — буркнул Тео.

— Что касается Морианы, тут я тебе не соперник.

— Так я тебе и поверил.

— Тогда ты дурак.

Остаток пути они прошли молча.

Миновав охрану и войдя в комнату, они переговорили с врачом и услышали неутешительный прогноз. Константину остались считанные часы.

Бенедикт подошел к кровати отца и взял его за руку, но когда старик открыл глаза, он посмотрел не на своего сына, а на Тео.

— Я знал, что ты придешь, — надрывно просипел он. — Ты пришел выказать свое недовольство, прежде чем я умру.

— Может быть. Может, настало время. — Тео так долго носил все в себе, что иногда буквально задыхался от этого бремени. — Я знаю, что ты убил моих родных. У меня есть все необходимые доказательства, и мне все равно, станешь ли ты отпираться или исповедоваться. Это было твоих рук дело. И я знаю причину. Неотвеченным остался только один вопрос. Бенедикт знал о твоих планах?

Мертвенно-бледный старик облизал свои тонкие губы и попытался заговорить. Но потом закрыл глаза и рассмеялся.

— Так вот что не давало тебе спать по ночам, мальчик?

— Да, — ответил Тео и посмотрел на застывшее лицо Бенедикта.

— Отец, что ты…

Он запнулся, глядя на старика, который закашлялся, а потом продолжил смеяться.

— Мой слабый, жалкий… сын. Думаешь, я не знаю о твоей содомии или о твоих планах отречься от своей семьи? Невелика потеря. Невелика потеря.

Бенедикт в ужасе отпрянул от него, но Тео продолжал напирать на старика.

— Я с тобой говорю. Бенедикт знал о твоих планах или нет?

— Такой же слабый, как его мать… Мягкотелый…

— Отвечай мне!

— Даже не мечтай, — злобно сверкнул глазами Константин.

Но Тео больше не смотрел на своего дядю, его внимание полностью переключилось на потрясенного Бенедикта.

— Ты знал? Поэтому ты спас меня?

— Так вот что ты обо мне думаешь! Ты и правда считаешь, что я спас тебя, но дал погибнуть твоим родным? Тео, ради чего? Зачем? Потому что я сын своего отца? Вот за что ты наказываешь меня все эти годы?

Он попятился к двери, глядя на Тео и своего отца, словно боялся повернуться к ним спиной.

— Отец, я никогда не был сыном, о котором ты мечтал. Я всегда понимал это. И всегда искал твоего одобрения больше, чем чего-либо другого. Но я больше не нуждаюсь в нем. Я представляю собой ценность, пусть не в твоих глазах или в глазах короля, но в глазах другого человека, и мне хватает этого. — Потом Бенедикт повернулся к Тео: — Я отрекаюсь от тебя. — Его голос дрожал. — И впредь не хочу иметь с тобой никакого дела. Мы больше не родственники. У меня нет короля. А теперь прочь с моих глаз, пока умирает мой отец, а потом я уберусь прочь с твоих.

Тео чувствовал себя раздавленным. Он добился только того, что вызвал смех этого нечестивого старика и нанес смертельную обиду Бенедикту.

— Может, ты хотел позвать кого-нибудь? Я могу привести Ангелику Кордова.

— К сожалению, она не та, кто мне нужен.

— Тогда его брата.

— Зачем? Чтобы продемонстрировать свою толерантность?

— Чтобы ты не оставался один.

— Слишком поздно. Он не придет.

— Тогда я останусь с тобой.

— Ты просто хочешь услышать последний вздох убийцы твоих родных.

— Да, — признался Тео. — Тогда я увижу, как закрывается эта глава моей жизни и начинается новая. Бенедикт, прости за то, что сомневался в тебе, — тихо добавил он.

— Да ладно. — Бенедикт осушил стакан виски и налил себе еще один. — Невелика потеря.

Константин, бывший принц-регент и отец Бенедикта, умер во время подачи горячего на первом для Морианы правительственном ужине в Лизендахе. Так как Бенедикт и Тео отсутствовали слишком долго, по залу поползли самые невероятные слухи, и Мориана взяла на себя смелость сделать заявление. Она поблагодарила присутствующих за поздравления с помолвкой и даже пошутила, сказав, чтобы они не думали, что ее бросили еще раз. Потом она объявила о смерти Константина и сказала, что сегодняшний ужин закончится раньше обычного и что она будет рада видеть всех снова при более благоприятных обстоятельствах.

Мориана предложила спутнице Бенедикта вызвать к нему Энрике, но та сказала, что лучше заберет принца к ним домой. Мориана не стала возражать и отправилась на поиски Тео.

Она нашла его в комнате, которая больше напоминала ей не библиотеку, а логово ее отца, сумрачное с темными кожаными диванами, креслами и небольшими лампами для чтения. На столе перед Тео стояла початая бутылка виски.

Он глянул на нее, когда она вошла, но ничего не сказал. И не улыбнулся.

Мориана не умела выбираться из ситуаций, в которых не знала, что делать. Она только могла пойти дальше и все испортить.

— Гости расходятся. Я объявила, что твой дядя умер и что вы с Бенедиктом не вернетесь. Надеюсь, я зашла не слишком далеко, — осторожно сказала она.

— Разве такое возможно? Ты идеальная принцесса, о которой только можно мечтать.

Его кольцо, которое она надела сегодня, вдруг показалось ей невероятно тяжелым. Она даже не предупредила Тео, что наденет его.

— Можно я останусь с тобой и выпью чего-нибудь? — попросила Мориана.

— Угощайся.

— Вы с Бенедиктом уладили ваши разногласия?

— Нет.

— Все потому, что королевская семья Лизендаха не может смириться с его предпочтениями в выборе партнера?

— Бенедикт может спать с кем угодно. Главное, не с тобой.

— Почему ты говоришь такие вещи? Ты ведь знаешь, что я никогда не давала ему повода. Я ношу твое кольцо. Что я такого сделала, что ты посчитал, что я не сдержу свое обещание?

— Ничего. — Он оставил свой стакан в сторону. — Я доверяю тебе. Просто я немного ревновал, когда ты дотронулась до его руки.

— Я хотела утешить его. Его партнер отказался появиться на ужине. И Бенедикт очень огорчился.

— Он заигрывал с тобой.

— Ничего подобного. И я не понимаю, почему ты не даешь ему спуску. Что он тебе сделал?

— Ты требуешь доверия? Тогда я должен рассказать тебе свои секреты и свои промахи, даже самые худшие из них. Даже те, из-за которых ты можешь начать презирать меня. Так вот. Многие годы я считал Бенедикта частично ответственным за то, о чем он вообще не знал. Мне следовало доверять ему. А я усомнился в нем.