Вот только эта точка зрения теперь настолько общепринята, что никакой решимости уже не требует. Светская, основанная на научном знании культура не просто гордится своей рациональностью – она возводит ее в культ, такой же непоколебимый, как религиозные догмы, от которых призывал отойти Кант. Теперь смелость нужна для того, чтобы перестать бездумно возвеличивать рассудок. Рациональность принесла не меньше горя, чем безрассудство. Не средневековые монахи, живущие в соответствии с «ленивыми и трусливыми», как их описывает Пинкер, догмами католицизма, сбросили первую атомную бомбу, изобрели химическое и биологическое оружие и засорили окружающую среду до такой степени, что человек сам стал орудием собственного уничтожения.

Не спорю, разум породил и много хорошего, но в его ящике Пандоры было что-то и от дьявола. С распространением свободы мысли ничто не могло предотвратить появления разрушительных изобретений, которые регулярно возникают с тех пор, как древние римляне создали катапульту, а средневековые люди – арбалет. Разум не смог обуздать свои собственные проявления, вместо этого каждый раз придумывая новые оправдания необходимости того или иного смертоносного орудия.

Пинкер, игнорируя этот существенный недостаток своей теории, с оптимизмом предсказывает человечеству прогресс во всех сферах. На 75 графиках «Просвещение сейчас» он демонстрирует развитие человечества до настоящего момента, опровергая расхожее мнение, что наш мир катится в пропасть. Диаграммы отображают множество разных показателей, от настроения новостных заголовков, продолжительности жизни и детской смертности до процента голодных смертей, от мирового валового продукта и распределения доходов до хобби американцев и стоимости авиабилетов.

Книга отлично суммирует достижения рациональной мысли и прогресса. Однако в ней до последнего не идет речи о сознании: Пинкер вскользь упоминает это слово только на странице 425, и говорит о нем скептически, обличительно. Он отсылает нас к понятию «трудной проблемы сознания» философа Дэвида Чалмерса, в котором сформулирована загадка, почему человек обладает субъективным опытом – иными словами, внутренним миром.

Пинкер, не изменяя своей вере в рассудок, логику и науку, называет все субъективное (мысли, ощущения, представления, эмоции и т. д.), а также все особенности нашего поведения, связанные с ним, «очевидными эволюционными приспособлениями». «Достижения эволюционной психологии позволяют таким образом объяснить все возрастающее количество процессов сознания, включая навязчивые идеи, моральные эмоции и чувство прекрасного», – пишет он.

Иными словами, разум можно логически (я бы сказал, кое-как) объяснить дарвиновским принципом, руководящим всеми живыми существами – «выживает сильнейший». Автор не рассматривает вероятности, что сознание может быть основным признаком человека разумного, и, наверное, посмеялся бы над таким предположением. Я бы не хотел критиковать лично Пинкера, потому что он представляет популярное течение в науке. Но говорить, что осознаваемая нами разница между хорошим и плохим (моральная эмоция), стремление к правде (навязчивая идея) и любовь к красоте (чувство прекрасного) необходимы для выживания, в корне неверно. Отказываясь всерьез воспринимать сознание, Пинкер низводит нас до высших приматов, которым сознание помогло с большим успехом добывать пропитание и размножаться.

Некоторые «чистые дарвинисты» на этом и остановились бы, но Пинкер понимает, что сознание нуждается в более правдоподобном объяснении, потому что «трудная проблема» касается природы сознания, но не его происхождения. Повторюсь, я не виню конкретно Пинкера – он лишь один из многих «апостолов сциентизма» (как их назвал один из критиков этого направления), что подтверждают две его идеи: (1) сознание – это иллюзия, созданная сложными процессами в мозге, и (2) в любом случае это не имеет значения[9]. Приравнивание мира субъективных переживаний к иллюзии показывает, насколько в действительности слепа догма рациональности. Цитируя философа Дэниела Деннета, одного из ученых, наиболее категорично отрицающих сознание, Пинкер поражен его мнением о том, что «трудной проблемы сознания не существует»: «Это заблуждение, происходящее из сидящего внутри черепа гомункула – дурной привычки, бестелесного субъекта». Слово «гомункул» означает «маленький человечек», и оно приобрело множество значений в науке и философии. Те, кто считает сознание иллюзией, говорят, что люди ошибочно представляют внутри себя свою маленькую копию, или «свое я». Деннет рассматривает «я» как продукт напряженно работающего мозга. Пинкер до такого не доходит – в отличие от многих нейробиологов. В каком-то смысле им и полагается так считать, ведь если мозг порождает разум, то и «я» – не что иное как результат мозговой деятельности. Но если «я» любого человека – всего лишь иллюзия, то почему мы должны верить ученому (то есть его «я»), который это «я» развенчивает? Разве это не означает верить в иллюзию? Весь этот спор напрочь лишен логики.

О науке говорят как о силе, несущей свободу. Это действительно так. Но вместе с тем наука преграждает нам путь к абсолютной свободе, которую сулит метареальность. То, что некоторые ученые, при всей своей компетентности и добросовестности, считают, что сознание иллюзорно или вообще не играет большой роли, показывает, как далеко они готовы зайти в своем отрицании. Как ни парадоксально, но квантовая физика, которой в первой половине прошлого века впервые удалось проникнуть под оболочку физического мира, породила целые поколения ученых, которые не считали сознание чем-то достойным внимания.

Но был и прогресс. Выдающийся советский и американский физик Андрей Линде внес огромный вклад в развитие теории инфляции, которая изучает Вселенную на начальных этапах ее существования, когда она была не больше точки в конце этого предложения. Позже он стал одним из первых сторонников теории мультивселенной, согласно которой существует, по последним подсчетам, еще около 10500, или 10 с 500 нулями, вселенных.

В статье 1998 года с характерно громким названием «Вселенная, жизнь, сознание» (Universe, Life, Consciousness) Линде без лишней деликатности оспаривает понимание мира, существующее в современной физике. «Согласно стандартной материалистической доктрине, сознание… играет второстепенную, подчиненную роль и состоит в зависимости от материи, являясь инструментом описания материального мира, не более», – утверждает он.

Здесь аудитория, пожалуй, согласно покивала бы, не подозревая подвоха. Линде продолжает:

«Но не будем забывать, что наши знания о мире начались не с материи, а с восприятия. Я точно знаю, что моя боль существует, что зеленый цвет, который я вижу, и сладкий вкус, который ощущаю, существуют. Все это находится внутри меня и поэтому не нуждается в доказательствах. Остальное – лишь теория».