Глупо верить в то, что вы можете создать «идеальную картину», которая для большинства означает безмятежную жизнь. Стоит произойти одному нежелательному событию, и все будет испорчено. Картина становится ловушкой, даже когда кажется, что все идет по плану, потому что в любой момент могут вмешаться неподвластные сознанию силы: тревожность, депрессия, гнев, зависть, одиночество. Хотя Ялом и не говорит прямым текстом о «защитном механизме», мы видим, что именно таким механизмом и было ощущение безопасности, которое испытывала Эльва. И он исправно служил ей годами, пока она не ощутила всю его хрупкость и ненадежность.

У каждого из нас есть собственные версии такой программы. Чаще всего мы ее не осознаем, как и остальные ментальные конструкты. Эти механизмы настолько бессознательны, что не поддаются нашему контролю. Хороший пример – фобии. Человек, который боится пауков, физически не сможет прикоснуться даже к самому маленькому и безобидному из них. Если он попытается это сделать, он почувствует страх, который будет нарастать по мере приближения к животному. Следующая стадия – cильная дрожь, холодный пот, полуобморочное состояние и другие признаки паники.

Фобии – своего рода извращенное свидетельство креативности нашего сознания. Предметом страха может стать что угодно. Зайдите на сайт phobialist.com, и вы увидите алфавитный список всевозможных фобий, встречающихся в психиатрической литературе. Сложно назвать их точное количество, так как оно постоянно пополняется, но только на букву «А» вы найдете 65 записей (среди них, например, аулофобия – страх звуков флейты). На другие буквы, например «Г», начинается значительно меньшее количество фобий, и среди них есть несколько довольно нелепых (генифобия – боязнь подбородков), но и несколько серьезных (генофобия – боязнь сексуального контакта). Среди ученых нет согласия в том, почему развиваются фобии. В психиатрии их на основании общего элемента – чрезмерного страха – относят к разновидностям тревожного расстройства. Кроме специфичных фобий, существуют социальные, при которых человек беспокоится о том, что подумают о нем другие, а также целый ряд клаустрофобий, заставляющих человека паниковать, когда ему кажется, что он в ловушке.

Фобия не обязательно развивается после столкновения с ее объектом – чаще всего это не так, – но с ее возникновением человек на многое пойдет, чтобы этого объекта избежать. Фобии непонятны тем, у кого их нет, – отчасти это связано со странным поведением, к которому людей часто подталкивают иррациональные страхи. Так, агорафобы могут годами не выходить из дома, потому что боятся открытых пространств. Занятно и то, что страх, который мобилизует разум и тело для защиты в случае реальной опасности, абсолютно бесполезен в случае с фобиями. С точки зрения эволюции нет никакого смысла быть начеку, услышав звук флейты или увидев подбородок.

Но у наших защитных механизмов, о существовании которых мы можем и не подозревать, есть предел прочности, и сбой в системе может привести к серьезным проблемам. Шок, который испытывают жертвы преступлений или пострадавшие в автомобильных авариях, делает их совершенно беспомощными. Их ошеломленный вид и неспособность принимать решения – симптомы шока – это полная противоположность реакции «бей или беги», при которой выброс гормонов стресса стимулирует активность рептильного мозга[11]. Когда солдат в панике бежит с поля битвы, он не может сознательно остановить себя, пока уровень адреналина не понизится и он не начнет рассуждать логически, задействовав новую кору головного мозга[12]. Или другой, более простой пример: когда уличный фокусник называет загаданную зрителем карту или достает монетку из-за чьего-то уха, люди часто пытаются отпрянуть или даже убежать – рептильный мозг реагирует на уловку как на опасность. Шок непроизволен и, кажется, не приносит никакой пользы.

Вместе эти защитные механизмы формируют модель себя, взгляд на мир, который определяет, что реально именно для вас. Не может быть двух одинаковых моделей себя: восприятие реальности у всех разное. Однако мы все вместе населяем виртуальную реальность с ее универсальными характеристиками: временем, пространством, материей и энергией. Они так прочно закрепились в нас, что мы можем чувствовать себя комфортно, только пока они остаются неизменными. Однако знание, что все вокруг нас – ментальные конструкты, не означает, что реальность разваливается. Это понимание нужно нам, потому что только самоосознание поможет нам понять, что же происходит на самом деле.

Восприятие времени, пространства, материи и энергии не было создано отдельным человеком. Его породило коллективное сознание, которое возникло еще до появления человека разумного. Невозможно отследить путь человека к самоосознанию – отличительной черте нашего вида. Наши гены хранят следы всех форм жизни, включая бактерии, которые внесли свой вклад в строение нашего тела, но в них нет ничего, что рассказало бы о мировосприятии наших предков.

Главное наследие нашего вида остается вне поля зрения. Мы сталкиваемся с ним лишь в детстве, когда только начинаем знакомиться с законами виртуальной реальности. Узнав о существовании линейного времени, ребенок быстро усваивает соответствующие правила, после чего пути назад уже нет. Если вы в возрасте шести или семи лет научились читать, снова стать неграмотным уже не получится: буквы на бумаге уже никогда не будут бессмысленными закорючками. Точно так же и со временем: после того как мозг принял эту концепцию, он уже не может игнорировать ее существование. О разделении времени на дни, часы, минуты и секунды сокрушается Т. С. Элиот в своей поэме «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока», где время – психологический противник лирического героя.

Наличие у человека строго определенных единиц измерения времени еще не говорит об их объективности. Мы не знаем, как ощущают время и пространство существа с другим сознанием. Осознает ли слоновая черепаха свою медлительность, а заяц, скачущий через прерию, – свою стремительность? Можно, конечно, сказать, что животные живут настоящим и ими руководят инстинкты, подсказывающие, что именно сейчас пора спать, есть или охотиться. Однако и это «сейчас» не существовало бы, если бы животные не были знакомы с понятием времени.

Биоритмы заложены в нас самой природой на генетическом уровне – например, суточный, определяющий время сна и бодрствования. Но и это не отвечает на вопрос, почему время существует. Некоторые виды необъяснимым образом могут планировать время для преодоления огромных расстояний. К примеру, исландский песочник (Calididris canutus rufa) ежегодно преодолевает почти 15 тысяч километров, отделяющие архипелаг Огненная Земля на самом юге Южной Америки от Канадского Арктического архипелага, где эти птицы размножаются. За свою жизнь песочник пролетает почти 400 тысяч километров – это больше, чем расстояние от Земли до Луны.