Но есть один путь.

Два человека могут быть не согласны друг с другом во всех вопросах. Один (А) может любить все, что другой ненавидит, и быть верующим, в то время как второй (Б) – убежденный атеист. Но даже если бы А посвятил всю свою жизнь тому, чтобы во всем противоречить Б, опровергая каждое его слово, – даже если бы А мог проникнуть в разум Б и опровергнуть там каждую его мысль – в одном они все же вынуждены были бы сойтись: оба они – разумные существа. Если бы некая разумная форма жизни из другой галактики вступила в контакт с людьми, то, независимо от их внешнего облика (люди-мутанты, ходячие осьминоги, бесформенные амебы), они тоже обладали бы сознанием.

Тогда главной тайной инопланетного ума стали бы не их технологии. Конечно, межзвездные космические корабли или приборы для телепортации очень интересны с точки зрения науки, и, вероятно, земляне могли бы многому научиться у пришельцев. Но главная тайна так и осталась бы неразгаданной. Мы никогда не смогли бы понять, что значит быть инопланетянами, потому что их сознание было бы для нас непостижимым. Маленькие зеленые человечки могли бы, например, испытывать боль от прикосновений к воде, чувствовать вкус фотонов или говорить что-нибудь вроде: «Гравитация сегодня встала не с той ноги».

И даже эти предположения уже серьезны. Возможно, у зеленых человечков вообще не было бы ни одного из присущих нам органов чувств. Достаточно лишь того, что у них есть сознание, а уж оно может принимать любую форму – это его свойство по умолчанию.

Самый распространенный на земле вид бабочки – репейница. У репейницы оранжевые крапинки на крыльях и удивительно поэтичное генеалогическое древо: она принадлежит к подроду Synthia рода Vanessa, который, в свою очередь, принадлежит к семейству Nymphaliade. Одни только эти названия отсылают нас к чему-то божественному, мифологическому, ну а органы чувств этой бабочки – загадка не хуже инопланетян.

Репейница чувствует вкус листка, на котором стоит, кончиками ног. Запах она ощущает при помощи антенн, а глаза ее состоят из 30 тысяч крошечных линз. Слышат бабочки крыльями. Может показаться, что реальность, которую эволюция создала для них, кардинально отличается от нашей. Если вам так нравится идея существования инопланетян, можете просто поверить в бабочек – их сознание мы тоже никогда не сможем понять.

Жизнь невозможна без сознания, и это еще один аргумент в пользу новой теории. Американский физик австрийского происхождения Фритьоф Капра прославился благодаря своей книге «Дао физики» (1975). Она стала настоящим откровением, поскольку Капра связал науку с восточными философскими традициями (в частности, с даосизмом), так что индивидуальный мир человека, с которым наука прежде не считалась, вдруг обрел значимость.

Описывая связь между жизнью и разумом, Капра зашел дальше, чем биология, которая даже не считает бабочек разумными существами. Он утверждает: «Взаимодействия между всеми живыми организмами – будь то растения, животные или люди – и их средой обитания осмысленны. Поэтому жизнь и когнитивная деятельность тесно связаны между собой». Проще говоря, жизнь невозможна без разума. Органы чувств репейницы могут показаться человеку причудливыми, но она тоже обладает сознанием. Другого объяснения быть не может. Капра идет дальше: «Процесс познания, или, если хотите, разум, находится в составе всех уровней жизни. Это первая научная теория, объединяющая разум, материю и жизнь».

Это утверждение весьма характерно для метачеловека. Нам свойственно верить, что все виды, кроме нашего, сознанием не обладают (исключение можно сделать лишь для высших приматов – горилл и шимпанзе, но и это сомнительно). Метачеловек понимает, что сознание едино. Если у вас голова не идет кругом от этой мысли, то вы, вероятно, не до конца понимаете, что она может значить. Сознание можно описать при помощи трех слов: все, всегда и везде. Даже по отдельности каждое из них не поддается пониманию. Если бы все дети действительно верили, что Санта-Клаус находится везде – наблюдает за каждым ребенком в мире, чтобы знать, хорошо ли он себя ведет, им было бы так же трудно понять это, как средневековому богослову – осознать, что Бог ведет счет всем грехам абсолютно всех людей в мире, включая еще не совершенные.

Есть способ безопасно обойти эту дилемму.

На каждую идею, которая когда-либо возникала у человека, приходится бесконечное число других возможных идей. Думая об этом, я радуюсь: передо мной тут же предстает картина неисчерпаемого, бесконечного творческого потенциала. Но я понимаю, что она на самом деле не отражает происходящего в сознании. В поэме «Бернт Нортон» Т. С. Элиота есть запоминающиеся строки о том, как птица приглашает нас пройти сквозь врата в «первый наш мир» и предупреждает: «Спеши, спеши – ведь людям, / Труднее всего, когда жизнь реальна»[10].

Сокрушительная и мрачная идея: человек не может справиться с реальностью в полном ее объеме, как будто от лишней нагрузки у него могут перегореть предохранители. Я считаю иначе. «Первый наш мир» – вовсе не райский сад, хотя именно эту метафору использует Элиот. Нет, первый мир – чистое сознание. «Чистое» – потому что в нем ничего нет. Ничего нет и в открытом пространстве между мыслями, кроме потенциала для следующей мысли, и следующей, и еще одной. Получается, что это «ничто», заполняющее пустоту между мыслями, – на самом деле материал, из которого они возникают. А разум – это игра сознания, которая начинается, когда оно что-то порождает.

Я смог бы с уверенностью назвать пришельцев высшими существами, только если они были бы в состоянии постичь это «все, всегда и везде». Без этого невозможно попасть в метареальность. Сознание стоит за сотворением всего. Я вижу это как «Генезис сегодня» – постоянное возникновение чего-то нового в каждом из измерений – разуме, теле, мозге, вселенной. Все это и составляет человеческое бытие.

«Все, всегда и везде» – вот истина о сотворении, которая говорит, кто мы и зачем мы здесь. За каждым рассказчиком помимо самой его истории стоит нечто, делающее сотворение возможным. Будь то раввины, писавшие еврейскую Библию три тысячи лет назад, мифотворцы Древней Греции или создатели современной теории мультивселенной. Это нечто – здесь и сейчас. У него нет истории в привычном смысле этого слова. Подобно хореографу, наблюдающему за балетом из-за кулис, оно невидимой рукой руководит каждым движением вселенной.

Сознание не играет в игры со вселенной. Сознание и есть вселенная. Оно становится то атомом гелия, то целой галактикой, то клеткой мозга, то биением сердца. Превращениям нет конца. Когда вы радуетесь или грустите, вы находитесь в противоположных состояниях сознания. Но так как вы сами, как и ваш мозг, и есть сознание, напрашивается только один вывод: вселенная – это сознание, которое познает само себя. Можно сравнить этот процесс с изготовлением украшений: ювелир может мастерить из золота самые разные изделия, но само золото – материал, лежащий в их основе, – остается тем же. В погоне человечества за Истиной с большой буквы одной этой истины вполне достаточно.