Значит, опять надо призывать наследный дар.

Ему хватило крошечного поворота Колеса — и протекавшая створка люка сорвалась и полетела, кружась, за стену цитадели. Стоило ей лязгнуть и отвалиться, как у Тода перехватило горло — такой оттуда хлынул воздух. Кого-то там вырвало. Еще кто-то явно умер. Остальные вспотели, как лошади. Паутинка на лице от всего этого не уберегала. Придумали бы лучше что-нибудь вроде фриньенского водолазного костюма, подумал Тод, забираясь внутрь.

— Помощь пришла! Есть кто-нибудь дома?

Его встретил хор благодарностей и вздохов облегчения. Две девушки с размаху швырнули в него третьей — та плакала и лепетала что-то бессвязное.

— Выведите отсюда Джуди, пожалуйста! Она совсем расклеилась!

Тод с готовностью вытащил ее на платформу. Девушка билась в истерике, глаза у нее покраснели, но все равно это была симпатичная блондинка. Тод уже два месяца не держал в руках блондинки. Как выяснилось, ему этого все-таки не хватало. И брюнеток в руках тоже не хватало, подумал он, когда на платформу следом за Джуди спрыгнули Роз и Флэн. Высокая в сапогах с виду была слишком уж колючей и своевольной, зато маленькая показалась ему просто конфеткой. Как здорово! И в какую лужу сядут братья!

Несмотря на вонь, Тод улыбался, когда снова запрыгнул внутрь и помог спуститься еще одной девице — это было строгое худое создание, а когда он спросил, как ее зовут, она сипло ответила: «Хелен».

— А меня — Родрик. Можно просто Тод.

Он обернулся подать руку следующей, которую трясло с ног до головы, — и оторопел, обнаружив, что она азандийка.

— Ой! А вы что тут делаете, госпожа? — спросил он.

— Да понятия не имею, чтоб меня разорвало! — отвечала она явно не с азандийским акцентом. — Знала бы, что так будет, сидела бы в Лондоне и не высовывалась! Я Сандра. А все остальные погибли. Не перенесли перехода. Честное слово.

И правда. Сразу за люком лежал труп красивого юноши поперек тела миловидной девушки. Тод переступил через них и на всякий случай оглядел внутренность ракеты. И обнаружил, что Сандра ошибается. По металлическим плитам прохода к нему приближалась самая-самая красивая из всех — вот просто полный отпад! — с ребенком на руках.

— Выходит, не все погибли, да? — сказал ей Тод.

Ребенок ответил широкой дружелюбной улыбкой.

— Куси губой дом, — заявил он.

Зилла с интересом смотрела на бодрого юношу с лицом, будто бы обтянутым невидимыми капроновыми колготками: как ни удивительно, у него ушло всего несколько секунд, чтобы понять и перевести реплику Маркуса.

— Красивый голубой дом, да, малыш? Ну что ж, хорошо, что он хоть кому-то нравится. Твой сын, да? — спросил он Зиллу.

Она кивнула:

— Маркус. А меня зовут Зилла. Мы сидели в дальнем конце.

Что-то тут не так, подумал Тод. Между прочим, он ее даже не видел, пока она не подошла к нему сама по проходу. Кстати, и остальные девушки тоже. Когда Зилла вылезла из люка, ее встретили изумленные возгласы:

— Господи боже! Это же Зилла! И Маркус!

— Зилла, какого дьявола тебя сюда занесло? Почему остальные погибли?

— Кто это?!

— Хелен, это Зилла Грин, сестра Аманды.

Зилла что-то промямлила в ответ — до того смущенно, что Тод отвернулся к ближайшему трупу и потащил его по полу. Но если у тебя шесть старших сестер, это даром не проходит. Когда он тащил мертвого юношу по полу, то производил гораздо меньше шума, чем думали потерпевшие крушение. И отчетливо слышал торопливое перешептывание двух брюнеток с Зиллой:

— Послушай, Зилла, что тебе известно?

— Ну, в общих чертах… Отчего они погибли? Не знаю…

— А легенда и все прочее?

— Очевидно, она ничего не знает. А если нас будут допрашивать?

— Точно будут. Зилла, окажи милость, сиди тихо и включи дурочку!

— Говорить будем мы. А ты поддакивай, и больше ничего.

Ой-ой, подумал Тод, пролезая в люк задом наперед и выволакивая мертвого юношу за щиколотки. Что вы задумали, сестренки? Если какую-нибудь гадость Арту, так тут я только за. Пальцем не пошевелю, чтобы вам помешать!

Его позабавило, как они все кинулись ему помогать, лишь бы развеять его подозрения, если он все-таки что-то слышал. Флэн и Роз бросились к рукам трупа, а Хелен и Сандра юркнули внутрь, чтобы забрать девушку. Зилла посадила Маркуса рядом с Джуди.

— Маркус, последи за Джуди. Маме надо пойти помочь. Джуди, попробуй обнять Маркуса, ты себе не представляешь, какой он успокоительный.

На пороге двери в ракету она обернулась и спросила Тода:

— Вы тут что, один? В замке нет никого, чтобы вам помочь?

Тод бросил взгляд на темную пленку защитного заслона между ним и братьями. Они сидели и глядели — и, кажется, работали над обеззараживанием ракеты. Не хотели рисковать эпидемией. Там и сям на платформе вспыхивали искры, и каждая вспышка означала гибель какого-нибудь микроба.

— А я в немилости, — весело ответил он и с натугой поволок труп юноши в сторону, чтобы Джуди не видела.

Насколько Тод мог судить, юноша умер не от заразы, но почему такой здоровый экземпляр погиб при переходе в Арт, он понять не мог.

Тут Братство все-таки соизволило немного снизить вес всего, что находилось на платформе, и таскать тяжелые тела стало проще простого. Тод обнаружил, что следующий труп вполне может перенести сам, а Джуди, которая сидела, скрестив ноги и сжав Маркуса в объятиях, похоже, испугалась, как бы малыш не улетел. И вообще, если бы работа не была такой грустной — Тод видел, как удручены все девушки, — ему бы все это очень нравилось. Шесть новых человек, будет с кем поговорить, да к тому же девушки… Тут он едва не сдержался, чтобы не захихикать при мысли о том, в какое восхитительно неловкое положение это поставит братьев.

Но разумеется, все скоро кончилось. Пять минут тяжелой работы — и защитный костюм Тода превратился в шипящую пленку из умирающих бактерий. Все-таки попытались подстроить мне гадость, сердито подумал Тод. И тут же темный экран прояснился, и к ракете бросились деловитые братья в синем. Остальные быстро окружили печальный ряд мертвых тел и стали шепотом спорить, от чего те погибли — от космической бури или недостатка кислорода. Тода и выживших препроводили сквозь строй изумленных магов и перепуганных курсантов туда, где высился Верховный глава в плаще и митре.

Тод увидел лицо Верховного главы — и понял, что никогда его не забудет. Едва Верховный глава понял, что все выжившие — женщины, на лице его проступил самый настоящий ужас.