— Ну, может, в этой вселенной не бывает черных женщин, — согласилась Роз, чтобы прекратить этот разговор. — Но кентавров не бывает вообще, их нигде нет.

— Да говорю я тебе, я его видела, — возразила Флэн.

— Должно быть, это был всадник на лошади, — миролюбиво предположила Хелен. — Тут наверняка по всей крепости только и ездят, что верхом. Иначе почему везде пандусы вместо лестниц?

— Для кентавров, само собой! — огрызнулась Флэн. — Совсем сдурела? Зачем ездить верхом по санаторию?!

Зилла, которая сидела на полу у стены и отчаянно пыталась придумать, чем бы занять Маркуса в этом пустом синем зале, сказала:

— Флэн правда видела кентавра. Я тоже видела.

Никто не обратил на нее особого внимания. Она была для них чужая. Роз посмотрела на Джуди и на Флэн, потом — со значением — на двух оставшихся и сменила тему:

— А правда, странно, что этот врач так старался не приближаться к нам лишний раз? А при этом заметил и дупло у меня в зубе, и на что у Сандры аллергия.

И еще вылечил Джуди, просто прикоснувшись к ее голове, подумала Зилла. И да, там был кентавр, но он показался только в самом начале, когда помощники доктора столпились в дальнем конце комнаты и сделали так, чтобы с потолка пролился теплый дождь. Главный доктор — то есть Эдвард, он сказал, его так зовут, — хотел загнать их всех туда, чтобы они приняли душ за целомудренно-плотной занавеской. Зилла пошла вместе со всеми. Но Маркус бросился в противоположную сторону с воплем «Яви-и-и-и!», и она побежала его ловить. И потому-то и увидела кентавра — тот на цыпочках (если можно идти на цыпочках, когда у тебя конские ноги с негибкими бабками) сворачивал за угол из другой части медицинского центра. Кентавр был бледный и с повязкой на глазу. Тод, кажется, очень ему обрадовался. Тод как раз снимал с себя невидимый покров — к большому облегчению Зиллы: она боялась, что его слегка приплюснутое лицо — это какое-то уродство, а тут он отбросил покров в сторону и схватил кентавра за обе руки.

— Джош! Ну что, удалось им сберечь тебе глаз?

— Да-да, оказалось, там просто царапина, — ответил кентавр совершенно человеческим, разве что слишком гулким, шепотом. — Тод, я слышал, всю вину свалили на тебя. Что происходит?

Но тут как раз подошел Эдвард, и кентавр заторопился скрыться, а Тод состроил беспечную мину. Похоже, Эдвард хотел, чтобы Маркус принял душ отдельно, а не с Зиллой и остальными. Как только до Маркуса это дошло, он вцепился Зилле в ногу и выразил решительный протест. Зилла взмолилась. Эдвард отвечал, что Маркус мальчик и поэтому ему неприлично принимать душ вместе с шестью обнаженными женщинами, и попытался оторвать Маркуса от нее.

— Да что вы такое говорите! — возмущенно воскликнула Зилла. — Ему же всего два года!

Она увидела, как Тод остро глянул в ее сторону и шагнул вперед.

— Прошу прощения, брат-глава, — произнес он с отточенной вежливостью, — но этот кроха и в самом деле еще несмышленыш, он совсем маленький, нельзя разлучать его с матерью, тем более в незнакомом месте и вообще…

Звучало это разумно, и все же Зилле почему-то казалось, что происходит что-то очень странное. Пока Тод говорил, у нее возникло ощущение, будто кто-то проворно распутывает гневный клубок ее чувств и превращает их в крепкую упорядоченную цепь, которая свисает откуда-то сверху, из какой-то точки высоко-высоко над головой, — и эта цепь крепко обвивает Эдварда. Это ощущение подкреплялось и выражением лица Эдварда, особенно когда оно из ошарашенно-надменного стало испуганным и даже затравленным. Так или иначе, мелкие блеклые черты доктора слегка порозовели, а глаза стали такие же круглые и обиженные, как у Маркуса.

— Ну хорошо, — сказал он. — Раз так, у меня нет выбора. Пусть ребенок останется с матерью.

А он славный, этот Тод, с благодарностью подумала Зилла. От его странной помощи она перестала чувствовать себя совсем уж потерянной. Ведь ей удалось вырваться, как она и мечтала. Они с Маркусом и в самом деле сбежали совсем в другую вселенную, тут нет никаких сомнений. Но она, как всегда, совершенно не подумала о том, что же будет дальше и как они станут жить в этой вселенной, если вдруг не погибнут по пути. Может, она просто контужена. Там, в ракете, было так страшно… Ей все время думалось, что она тоже должна была умереть от того же, от чего умерли все, кто находился в ее конце салона. А теперь она чувствовала себя будто во сне, беззащитной, бессильной, как бывает, когда минует кризис тяжелой болезни, но до выздоровления еще очень далеко. Откровенно говоря, Зилла представления не имела, что теперь делать.

Кроме всего прочего, ее сбивала с толку сама крепость. Почему-то в голове не укладывалось, что она вся-вся синяя, и внутри, и снаружи. Полы везде были вроде бы из рифленой резины, хотя пахло от этой «резины» скорее камнем. Стены — из огромных синих каменных глыб, которые они видели из ракеты. Вместо дверей везде волшебные завесы. И все синее, синее, синее и ярко-ярко освещенное, в том числе безумные пандусы в духе Эшера. Когда Зилла, последней поднимаясь по пандусу с Маркусом на руках, взглянула вверх, то увидела макушку Тода, а еще — Роз, которая торчала под прямым углом вбок перед их компанией. Потом она брела по нескончаемым пандусам, и все торчали в стороны под невозможными углами, и все было синее, но безо всяких узоров, голое и строгое. Нигде ни малейших украшений. На вид место было строгое, как больница. В качестве спален им отвели настоящие монастырские кельи. И при всем при том — вот что сбивало Зиллу с толку — крепость ничуть не была ни холодной, ни безрадостной. Если бы крепость была человеком, то Зилла сказала бы, что этому человеку не терпится вскочить и пуститься в бешеный пляс просто потому, что он пышет здоровьем и безумно этому рад, но то ли он очень дисциплинированный, то ли воспитывали его строго, вот он и не позволяет себе подобных глупостей. Тут, пожалуй, лучше всего подходило слово «воздерживаться».

«Ну вот, я опять расфантазировалась. Мне только волю дай!»

Правда, ее спутницы, похоже, тоже расфантазировались.

— Столько мужчин! — произнесла Флэн, потянулась и улеглась на рубчатый пол, ухмыляясь, будто гиена. — И такие красавчики попадаются! Видели этого чернявенького медбрата? Пальчики оближешь!

— А те двое в шлемах с короткими рогами? — подхватила Сандра. — Те, что стояли у самого входа. Жду не дождусь, когда можно будет с ними познакомиться!

На что Джуди, которая уже вполне пришла в себя, заметила:

— Эдварда не трогайте. Он мой. Я влюбилась. Он такой застенчивый.

— Приятное с полезным! — хихикнула Флэн и поболтала ногами в воздухе.

— Кстати, о полезном, — сказала Зилла. — Посвятите меня, пожалуйста, в историю с Играми горцев. Не хотелось бы ляпнуть что-то не то.

— Зилла, ты что?! — одернула ее Роз. — Тут стены имеют уши! Рот закрой, а? Вот что я вам скажу — знаете, кого я себе приметила? Я-то всегда мечу выше всех, поэтому мне достанется самая важная шишка, тот, круторогий!