— Опись?

— Они так это называют. Это как перепись населения. Онивсегда знают сколько людей живет здесь. Слушай, просто иди, хорошо? И не будьтакой испуганной. Они не станут нападать на нас при дневном свете.

Шейн выглядел гораздо более спокойным, чем Клэр. Но онавзяла себя в руки и кивнула в ответ. А потом последовала за ним дальше вмагазин поношенной одежды, который выглядел ярче, приветливее и вряд ли здесьпрятались вампиры.

— Это магазин Миссис Лоусон. Она раньше была подругоймоей мамы. Все в порядке.

Шейн открыл для нее дверь, как джентльмен. Она предположила,что его этому научила мама. Внутри магазина приятно пахло — благовония,подумала Клэр — и было очень светло. Здесь не было никаких темных углов иколокольчик зазвенел приятным тихим звоном, когда Шейн закрывал дверь.

— Шейн! — Крупная женщина в яркой цветной рубашкеи широкой развевающейся юбке энергично вышла из-за стойки, заключила Шейна вобъятия и широко улыбнулась, когда он отступил назад. — Мальчик, какогочерта ты опять здесь делаешь? Задумал что-то?

— Что-то задумал, мэм. Как обычно.

— Так я и думала. Молодец. — Темные глаза женщиныостановились на Клэр. — Кто твоя маленькая подружка?

— Это Клэр. Клэр Денверс. Она… она учится в колледже.

— Приятно познакомиться, Клэр. Ну. Спорю, что ты пришелне для того, чтобы просто сказать «привет», мальчик. Что я могу для тебясделать?

— Одежда, — сказала Клэр. — Мне нужнакое-какая одежда.

— Это у нас есть. У тебя четвертый размер, правильно?Пойдем со мной, милая. У меня есть кое-что хорошее как раз твоего размера.Шейн, кажется, тебе тоже не помешает немного новой одежды. Эти джинсы совсемизносились.

— Они не износились, так и должно быть.

— Боже. Мода. Я просто больше ничего в этом не понимаю.

Может она и не понимала, но у Миссис Лоусон было многосимпатичных маек и джинсов и других достаточно приличных, но дешевых вещей.Клэр набрала целую охапку и пошла с ней к стойке, где ей насчитали общую суммув двадцать два доллара. Пока Миссис Лоусон пробивала чек, Клэр посмотрела напредметы на стене у нее за спиной. Там висел какой-то сертификат в рамке срельефной печатью… Нет, это была не печать. Это был символ. Такой же символ каки на браслете, что носила Миссис Лоусон.

— Берегите себя, — сказала Миссис Лоусон,передавая пакет с одеждой. — Оба. Передай Шейну, что он должен все понять,и он должен сделать это быстро. Ему давали кое-какое послабление, понимая,через что он прошел, но это не продлится долго. Ему стоит подумать о своембудущем.

Клэр посмотрела через плечо туда, где Шейн стоял,уставившись в окно со скучающим видом. Его глаза были слегка прикрыты.

— Я скажу ему, — кивнула она с сомнением.

Она не могла представить, что Шейн мог думать о чем-тосерьезном.

Дни летели, и Клэр просто перестала их замечать. Онабеспокоилась по поводу занятий, но она страшно уставала, а ее ссадины сталипереливаться всеми цветами радуги. Последнее, что она хотела, это быть центромвнимания. Было решено — Шейн убедил ее в этом — позаниматься немного дома ивернуться на занятия, когда ей станет лучше. И у Моники будет время немногопоостыть.

Пролетела неделя. Она вошла в определенный ритм — допозднего времени засиживалась с Майклом, Шейном и Евой, спала до полудня,спорила с ними по поводу ванной, готовила, убиралась, занималась… Это было…хорошо. Как-то по-настоящему, не так, как в общежитии.

В следующий понедельник, когда она встала и готовилазавтрак, ей пришлось побыть в обществе Шейна. Тот рано проснулся и выгляделсердитым и задумчивым. Когда он вошел в кухню, то молча взял бекон и сталподжаривать его. Она в это время готовила яйца. Никаких подшучиваний, какобычно между ним и Евой пару дней назад. Клэр пыталась завязать разговор, но онбыл не в настроении. Он отвечал ворчливо и рассеянно. Она подождала, пока он незакончил со своим завтраком — включающим в себя чашку кофе, сваренную вмаленькой кофеварке, стоявшей на углу стола — и потом спросила:

— Почему ты так рано встал?

Шейн откинулся на своем стуле, балансируя на двух ножках ижуя.

— Спроси Майкла.

Это вообще-то невозможно сделать…

— Ты должен сделать что-то для него?

— Ага, — он с глухим стуком опустил свой стул внизи провел рукой по волосам, которые все равно остались в беспорядке. —Только не жди, что я наряжусь или что-то в этом роде.

— Что?

— Что слышишь. — Она просто посмотрела на него,хмурясь, пытаясь понять что он имел ввиду. — Я веду тебя на занятия. Ты жесобиралась вернуться туда сегодня, так ведь?

— Ты шутишь? — решительно сказала она. Он пожалплечами. — Ты шутишь. Я не какая-то шестилетка, которую старший братдолжен отводить в школу! Ни за что, Шейн!

— Майкл считает, что у тебя должна быть охрана. Брэндонбыл прилично взбешен. Он мог найти способ отыграться на тебе, даже если он неможет это сделать лично. У него есть много людей, которые доберутся до тебя поего просьбе. — Тут он отвел от нее глаза и стал разглядывать пальцы своейправой ноги. — Например, Моника.

О, дерьмо.

— Моника принадлежит Брэндону?

— Вся семья Морреллов принадлежит, насколько я знаю. Он— их личный задира. Вот. — Он потер руки. — Какие захватывающие урокиу нас сегодня будут?

— Ты не можешь пойти на занятия со мной!

— Эй, ты можешь вырубить и остановить меня, но пока тыэтого не сделала, сегодня я — твой парень. Вот. Какие занятия?

— Мат. анализ, Физика звука, Химия, лабораторная похимии и Биохимия.

— Вот блин. Ты, действительно, умная. Тогда я возьмукакие-нибудь комиксы или что-то вроде. Может быть мой iPod».

Она продолжала свирепо смотреть на него. Кажется, это никакне помогло, даже еще больше развеселило его.

— Всегда хотел быть известным человеком в студенческомгородке! — сказал Шейн. — Думаю, это мой шанс.

— Я труп, — простонала она и уткнулась лбом владони.

— Пока нет. И в этом суть.

Она боялась, что Шейн устроит из всего этого целоепредставление, но он не стал. Он даже причесался, после чего стал выглядетьабсолютно великолепно, так что она даже стала замечать, что испытываетсмущение, глядя на него. Особенно было не по себе от мысли, что ей придетсяпровести с ним целый день. Он надел простую белую футболку, свою лучшую паруголубых джинсов (которые, тем не менее, были вытянуты на коленях и потерты нашвах) и простые кроссовки.

— Это на случай, если нам придется отступать, —сказал он. — Плюс, бить кого-то, когда ты обут в шлепанцы, — больно.